«Давай вот без этого «Белоруссия». Что происходит на минском железнодорожном вокзале, куда прибывают поезда из России
Чемодан — вокзал — Минск. «Салідарнасць» встретила несколько поездов из Москвы и Санкт-Петербурга и узнала, кто ощутил значительный приток приезжих из России.
В первый же день «частичной мобилизации», объявленной в РФ, возник ажиотажный спрос на билеты в ближайшие безвизовые страны, в том числе Беларусь.
Первыми разобрали авиа, потом — железнодорожные билеты. При попытке «отправиться» из Москвы в Минск, Брест или Гомель в ближайшие несколько дней сайт Белорусской железной дороги сообщает: «Мест нет».
На столичном железнодорожном вокзале в воскресное утро — привычная суета, а на платформе, куда вот-вот должен прийти поезд Санкт-Петербург—Брест, немало встречающих. Прицепных вагонов до Минска в составе целых шесть, и на беглый взгляд среди полусонных пассажиров гораздо больше мужчин. И хотя, разумеется, никто из них не выходит с плакатом «Нет войне», кое-что можно понять, просто остановившись и прислушавшись к потоку.
— Да им начхать, что я дизайнер! — раздраженно говорит по телефону колоритный синеволосый парень. — Я для них гражданин мужского пола, учетная единица в списке. На адрес родителей принесли. Конечно, меня там нет. Все, пока, когда будет возможность нормально поговорить, перезвоню.
Небольшая группа молодых мужчин обсуждает, что здесь теплее, чем в Питере, и что поспать удалось не всем, потому что «была чуйка, что пойдут пограничники по вагону».
Все они, похоже, в курсе, куда дальше идти и ехать — на заискивающие предложения таксистов отзывается только одна молодая пара, которой нужно в пригород. Многие в курсе, где обменник, камера хранения, ближайший фастфуд — то ли в Минске не впервые, то ли заранее изучили вопрос.
Буквально через пятнадцать минут на первый путь прибывает фирменный поезд Москва—Минск, и здесь картинка меняется. На перроне, помимо встречающих, не спеша прогуливаются сразу три милицейских патруля, без агрессии, но с особым интересом разглядывая тех, у кого в руках таблички с именами. (Имена и фамилии, кстати, сплошь мужские).
Заметив это повышенное внимание, один из встречающих убирает лист в карман и пишет нужную фамилию на экране смартфона. Документы, впрочем, ни у кого не проверяют.
Толпа прибывших рассеивается удивительно быстро. Отдельными островками стоят только пожилые туристки, которые собирают «своих» — тех, кто едет в один из распиаренных белорусских санаториев, несколько семей с детьми и нервно дымящие в курилке мужчины разного возраста.
— Правильно сделал, что приехал, — перехватывает у молодого парня часть сумок пожилой мужчина. — И не слушай никого насчет совести, ее у тех нет, кто «живое мясо» собирает. Пока у меня побудешь, подумаем, как дальше быть.
В противоположном направлении спешит молодая пара с рюкзаками:
— Только я тебя прошу, без вот этого «Белоруссия», — строго выговаривает девушка спутнику.
Юрий — белорус, работающий на международную компанию — в России по работе бывает раз в две недели. Несколько дней назад как раз вернулся из очередной командировки домой — поездом, потому что билетов на самолеты не было.
— Ехал на «Ласточке» (скоростной поезд — С.), в моем вагоне и соседнем сидячем было очень много молодых ребят, ощущалась довольно нервная обстановка — боялись, мол, будут проверки в пути, и могут снять с поезда. Но доехали как обычно.
В Москве, по словам Юрия, «кажется, еще не до всех дошло, что происходит»:
— Знакомый попросил совета, не отправить ли ему сына «пересидеть» в белорусскую провинцию, куда-нибудь в глушь. Пришлось объяснить, что «глушь» по московским меркам — это одно, а глушь по-нашему — это маленький городок или деревня, в которой все друг друга знают и чужака моментально приметят, так что затеряться как раз проще в Минске.
***
Минчанка Ирина в бизнесе сдачи квартир уже почти десять лет — говорит, что ажиотажный спрос именно от россиян был 21-22 сентября, когда за день поступило несколько десятков звонков.
— Насколько я понимаю, они тоже мониторят наши новости и, узнав, что могут заинтересоваться арендаторами квартир, просят знакомых белорусов, чтобы те оформили съем на себя. Поэтому сейчас я не могу с уверенностью сказать, много или мало среди съемщиков именно россиян — думаю, больше, чем раньше, но чтобы спрос был чересчур высокий и цены прямо взлетели до небес — такого нет.
Ко мне пока силовики не обращались за какой-то информацией, кто и что снимает, но не исключаю, что могут расспрашивать соседей.
Таксисты тоже не слишком охотно делятся впечатлениями о клиентах из РФ, но на условиях анонимности несколько человек подтверждают: действительно, «туристов» стало больше, и в последние дни почти все они стараются не оставлять цифровых следов — вызывают машины одни люди, а едут другие, и расплачиваются наличными.
— В аэропорт со мной никто не ездил, в основном по городу, и деньгами не сорили, как, помните, было с восточными мигрантами, — говорит один из водителей-«частников». — Как мне показалось, большинство едут к нам просто как в пересадочный пункт, пока в аэропорту не начали разворачивать.
А те, кто целенаправленно остается в стране, в основном приехали не просто так, а к кому-то — родственники, друзья, девушки. И они пока не слишком понимают, что будут делать дальше.
Комментарии