Кнырович: Мне жаль Тарайковского и Алеся Пушкина, а не тех, кто стоит на границе
Блогер и предприниматель подробно объяснил свое вызвавшее резонанс в интернете заявление по поводу жалости в отношении белорусов.
Читайте предыдущие высказывания по теме:
Кнырович: Мне не жалко людей, которые стоят в очереди на границе
Шрайбман ответил Кныровичу: Как при таком подходе можно считать себя белорусским политиком?
«Мне не жалко людей в очереди на границе»
После всего этого хейта, я еще раз заглянул внутрь себя и спросил: «Не фраппируешь ли ты? Не специально ли провоцируешь публику? Действительно ли ты испытываешь эти ощущения?»
И ответ был — нет, это не провокация. Это, действительно, мои честные ощущения, чувства. Это та эмоция, которая я действительно испытываю.
И я не испытываю жалости к людям, которые стоят на границе. И не потому, что я с этой стороны и у меня «все хорошо».
Жалость я испытываю к Роману Бондаренко и к его родным.
К Тарайковскому и его родным. К Алесю Пушкину и его родным. К эти людям я испытываю очень сильную жалость.
Жалость я испытываю к тем добровольцам, которые сегодня рискуют жизнью и гибнут в Украине, и к людям, на головы которых падают бомбы. К ним я испытываю очень сильную жалость.
Жалость я испытывал к такому же человеку как я, который «очень хорошо устроился здесь, за границей», как пишут некоторые (и нашлись даже аналитики, которые такое заявили, указали на разрыв, между теми кто уехал и теми кто остался)…
Рядом со мной, мой друг, Артем Брухан из НАУ, у которого умирала, и умерла мама, и он не смог поехать и быть рядом, и он не смог её похоронить.
Вот так он «хорошо устроился». К нему я испытывал очень сильную жалость.
Ни к кому другому, в этой ситуации у меня жалости нет.
Не потому что я человек «бесчуственный». А именно потому, что жалость, это чувство, которое делает того, кого ты жалеешь — беспомощным.
Это нормальное чувство для ребенка — жалость к себе.
Это нормальное временное умеренное чувство ко взрослому человеку, если у него случилось горе. Это нормально, если тебя, в травмирующей ситуации, какое-то время жалеют. Это — нормально когда тебя погладили по голове и сказали «с тобой произошла беда — дай я тебя обниму», ненадолго.
Но по отношению у взрослым людям, которые сами выбирает свою судьбу?
Жалеть людей, у которых вся беда, это то, что они пересекают границу не за 2 часа (как раньше, на автобусе), а 3, 7 либо 12 часов?
На фоне того что происходит, и понимая, ПОЧЕМУ они пересекают границу так долго, простите, но у меня внутри не просыпается жалость.
И я против того, чтобы кто-то жалел белорусов вообще. И тех, кто уехал, и тех, кто остался, и тех, кто стоит на границе.
Белорусы — это взрослые, сильные люди, которым не нужна жалость.
Жалость взрослого человека унижает, обезоруживает и подкармливает его беспомощность.
Я не согласен с этой беспомощностью.
После событий 2020-го года прошло уже 3,5 года и нам нужны гордость и сила, а жалость — это последнее, что нам нужно в этой ситуации.
P.S. Я думаю, что я плохой политик, у меня нет намерения быть «приятным».
Комментарии
А якім чынам яны выехалі з Беларусі, каб ваяваць ва Украіне, спадар Кныровіч? Вы пра гэта падумалі?
Тэлепартацыі яшчэ не прыдумалі.
Ну, а калі б маці перад смерцю паехала сустрэцца з сынам і стаяла ў чарзе на мяжы?... То яе таксама не шкада?
Дык шкада Кныровічу яе ці не?