Нобелевская лауреатка приехала на книжную ярмарку в Вильнюс и приняла участие в дискуссии «Может ли искусство быть дипломатическим мостом?» Речь Светланы Алексиевич записал корреспондент «Белсата».
О мирной революции:
«В 2020 году мы пережили революцию, и наша революция, трудно об этом говорить, но потерпела поражение, потому что мы могли бы одолеть Лукашенко, но с Путиным мы бы не справились. А он сразу заявил, что не оставит Александра Григорьевича в беде. Сейчас 500 тысяч белорусов живут за границей — это те, кто был вынужден уехать, спасаясь от репрессий, от нежелания жить в диктатуре».
Об издательстве в изгнании:
«Вместе с людьми уезжали и издательства. Тогда мы подумали, что должны перенести наши издательства в Литву. Слава богу, мы сделали это заранее, уже предчувствуя. И когда мы оказались здесь, мы поняли, что выжить нам всем может помочь только общность наших взглядов, близость наших культур, желание наших культур говорить друг с другом. И вот мы тут обживаемся, влюбляемся в Литву, в её писателей, в её природу, во всё, что здесь есть. Это другая культура, но очень близкая к нашей».
О «контрабанде» книг в Беларусь:
«Мы стараемся передавать на родину многие литовские книги в переводе на белорусский — это наш способ наводить мосты. Однако это очень сложно, потому что, если эти книги найдут в багаже, человеку грозят неприятности, вплоть до… У нас есть самая страшная тюрьма — Окрестина… Человек может оказаться на Окрестина. Поэтому люди везут один-два экземпляра, как будто для себя. Если человек просто читает книгу, этим охранникам не приходит в голову проверить, что именно он читает. Но, к сожалению, удаётся передать совсем немного».
О потребности в белорусских книгах в эмиграции:
«Вчера я встречалась с диаспорой, есть такое место — «Замок», где Наталья Колегова, наша белоруска, смогла организовать приём для людей, которые бегут через болота, перелезают через забор, спасаясь от Лукашенко, чтобы не попасть в тюрьму. Я видела этих людей, их собралось очень много, и там были книги. Они покупали эти книги, хотя сейчас у них не так много денег. Но, думаю, человеку одиноко без слова. Человеку, особенно вдали от родины, очень важно слово, родное слово. И они покупали белорусские книги, потому что литовский язык только начинают изучать».
О другом мире:
«В 2020 году, когда у нас были протестные марши и сотни тысяч людей выходили на улицы, среди них я видела многих, кого можно назвать гражданским обществом. Это молодёжь, которая много путешествовала, смотрела на мир. И эти знания тоже были тем мостом, который мы пытались построить у себя на родине. Они начали читать, когда оказались в наших маленьких кружках, организациях, которые Лукашенко закрыл, — они читали другие книги. У меня был такой клуб Светланы Алексиевич, мы приглашали людей со всего мира, чтобы они разговаривали с нашими людьми, рассказывали о другом мире, чтобы, как я считала, избавиться от провинциальности, открыться миру».
О демократии:
«Демократия — это знания о том, как устроен другой мир. И тот мир, который устроен красиво, разумно, — с него можно брать пример. Эти люди тогда вышли на улицу, и когда я шла в толпе, мне было так радостно встречать тех, кого я знала по своему кругу. Думаю, мосты — это то, что объединяет умных людей, тех, кто способен не отступать сегодня, когда демократия отступает. Нас всё-таки много, и нам очень важно не отступить, потому что мы пережили эти моменты единения, эти моменты познания другого мира, другого устройства мира. Всё это дали нам те мосты, которые пыталась к нам перекинуть Европа. По-моему, тогда это удалось, но нас, к сожалению, оказалось меньше, чем тех, кто живёт в другом времени».
О мосте, который объединяет:
«Когда я знакомлюсь, например, с другой литературой, с другими людьми, для меня очень важна эта общность, которая делает нас людьми. Ты берёшь из другой культуры то, что помогает тебе быть более человечным. В этом смысле мой читатель — белорус, мой народ — может многое взять из вашей культуры: культуры достоинства, культуры другого мировоззрения. Мне очень важно, чтобы мы лучше узнали друг друга, чтобы каждый взял у другого что-то ценное, что-то, что поможет выстоять в этом обезумевшем мире. Ты живёшь в одном мире, а потом вдруг узнаёшь, что Зеленского выгнали из Белого дома, и внезапно оказываешься в другом мире. Это даже политикам сложно осознать, а как это понять массовому сознанию? Навыки духовной жизни, которые мы берём друг у друга, должны нам помочь».
О предназначении культуры:
«Только культура сегодня способна сделать что-то большее, чем оружие, военные самолёты, танки. Это новое Средневековье, а культура предлагает другой взгляд на мир. Без гуманитарного взгляда мы не поднимем человека к тем новым вызовам, которые стоят перед нами, к пониманию того, что человек создан для чего-то большего, чем просто сгореть в танке».
О бессилии искусства:
«Искусство может не так много, как нам хотелось бы. Сколько антивоенных книг, сколько антивоенных фотографий! Вот XXI век — и с чего он начался? Началось новое Средневековье. Российские танки пошли на Украину. Мы верили, что демократические перемены необратимы. Пусть медленно, но Россия идёт к демократии, Беларусь идёт к демократии. Оказалось, что накопленного сопротивления не так уж много».
О живом коммунизме:
«В 90-е мы были романтиками. Мы думали, что коммунизм мёртв. Мы думали, что его идеи мертвы. Оказалось, что нет. Оказалось, что большинство людей, особенно в России, способны жить этими идеями, умирать за них. Это поражает меня больше всего. Когда родные российских военных говорили: «Не забудь прихватить ноутбук и вообще убивай их там побольше», — я была ошеломлена тем, насколько мы не знали друг друга, насколько это оказалось неожиданным».
О любви к Москве и россиянам
«Я любила Москву, любила русский народ. Для одной из моих книг я очень много ездила по России. Меня пугали многие вещи, но многое и восхищало. И теперь я думаю: где же те люди, которые меня восхищали? Не могут же они все быть в тюрьме. Может, они замолчали, и наши голоса, если дойдут до них, смогут поддержать этих лучших людей, которые сегодня молчат?»
О фашизме в сегодняшней Беларуси
«Мы, белорусы, сейчас оказались, пожалуй, в самом тяжёлом моменте нашей истории. То, что происходит у нас, страшнее Сталина. У нас гуманитарная катастрофа. То, что случилось с нами, — так же, как это не заметили и в России, когда после эйфории свободы, якобы свободы, в страну начал заползать фашизм. То, что происходит в России, что происходит у нас, — это фашизм».
О тупиковой ненависти и спасительной любви
«Недавно я записывала политзаключённую, она только вышла из тюрьмы. Я спросила: «На чём ты держишься? Ты хорошо держишься, у тебя хороший взгляд». Она сказала: «На ненависти». Это страшно, потому что ненависть никуда нас не приведёт. Это, может быть, звучит сентиментально, но нужны мосты любви, слова любви, которые люди нашли в себе, в своей истории. Может, их можно искать даже у тех, кто вышел из ада, если у них хватит сил для этих слов».
О надежде в новой книге
«Я пишу новую книгу и спрашиваю у тех, с кем разговариваю: какую книгу вы хотите? Они говорят: книгу надежды. А я спрашиваю себя: ну где же взять эту надежду? Где её найти? В силе, в вере в человека, в том, что можно найти у вас, у нас, и как-то это соединить. Чтобы люди не боялись друг друга, радовались друг другу».
О неспособности Лукашенко и Путина победить время
«Над нами сейчас витает дух какой-то гражданской войны. Втянут ли нас в войну — я не знаю. Единственное, что я знаю, — ни Лукашенко, ни Путину не победить время. Придём, может быть, не мы, но наши дети и внуки».
Комментарии
никто, никогда не слушает ученых и специалистов. но они и тогда знали, что не мертв, и сейчас об этом говорят.
Это научная аксиома: авторитаризм/тоталитаризм/фашизм ВСЕГДА делает попытку вернуться. для этого много причин, основная из которых в том, что они оставляют после себя руины в экономике. и те демократы и либералы, которые приходят им на смену неизбежно принимают на себя всю ответственность за ухудшение уровня и качества жизни. простой обыватель через 5-7 лет задается вопросом: "а почему все так плохо, когда раньше всё было? а может ну их нафиг этих клоунов, ничего не умеющих делать!" и им бесполезно объяснять почему так, а не иначе.
в России в 90-е не произошло НИЧЕГО необычного или нового: холопам не понравилось жить своим умом, трудом, знаниями. им проще вернуться в феодализм.
тоже самое ждет С.Корею когда-нибудь, и Иран, и Венесуэлу.. и далее по списку.
волшебного рецепта пережить реставрацию нет. где-то надо двигаться по-мягче, где-то "шоковой терапией", но уроды пытаются вернуться ВСЕГДА.
и в течение 10 лет после Гауляйтера будет тоже самое.
Хорошо испанцам - у них Франко помер и рашки под боком не было.....