«Терпение — лучшее оружие побежденных». Конрад Аденауэр, или Политики какого типа нужны после диктатуры
Когда закончилась война, ему было уже 69 лет, и он давно отошёл от политики. Его родной Кёльн, которым он раньше долго руководил, был разбомблен и лежал в руинах. Но у него было несколько преимуществ: он был опытным и очень терпеливым политиком, а главное — не запятнал себя во времена диктатуры. На склоне лет он согласился сотрудничать с оккупационными силами, чтобы сделать невозможное — вернуть Германию в число уважаемых и процветающих государств Европы.
Мы привыкли к тому, что человек, сотрудничающий с оккупационной администрацией, — предатель-коллаборационист. Но если до оккупации в твоей стране царил бесчеловечный режим, то предательство ли это своей Родины? Аденауэр, как и ранее не раз в жизни, выбрал не показное геройство, а стал делать то, что он умел лучше всего.
«Король Рейна»
Конрад Аденауэр, рожденный в 1876 году в бедной семье кёльнского чиновника, мог и не дожить до конца Второй мировой войны. Еще в детстве он имел проблемы с костями, а в подростковом возрасте заболел туберкулезом, который в большинстве случаев был смертным приговором. Отец хотел, чтобы его сыновья отучились в университете, но денег не хватало даже на обычную гимназию. Конрад после гимназии пошел на стажировку, чтобы получить какую-то приличную профессию, но отцу каким-то чудом удалось добыть для него стипендию, и он поступил в университет, где изучал право.
В университете он присоединился к католической студенческой корпорации. После учебы проходил стажировку в судах, после работал помощником судьи, но особых успехов в юриспруденции не достиг. В 1906 году, выдвинутый католической Партией центра, 30‑летний Конрад Аденауэр был избран на должность члена городской администрации Кёльна, а после заместителем обер-бургомистра. С переходом в ратушу Кёльна, где началась его политическая карьера, Аденауэр смог по-настоящему раскрыть свои способности.
Первым настоящим вызовом в его политической карьере стало решение во время Первой мировой войны проблемы дефицита продуктов питания, вызванного морской блокадой со стороны Британии. Аденауэр заранее начал создавать запасы и ввел в рацион топинамбур вместо картофеля, который не уродился в 1916 году, придумал собственные рецепты «кёльнского хлеба» из рисовой и кукурузной муки и «кёльнской колбасы» с использованием соевой муки. Это позволило смягчить последствия голода в зиму, которая получила название «брюквенной», так как заменой хлеба для многих была брюква.
Уже в следующем 1917 году городской совет единогласно выбрал Конрада Аденауэра обер-бургомистром Кёльна на 12 лет. Причем он стал самым молодым руководителем города в истории.
После войны он был членом ландтага Рейнской провинции, а после и председателем государственного совета Пруссии на протяжении всего ее существования. Рейнец Аденауэр жестко критиковал Пруссию, которая подчинила себе Германию и чей агрессивный милитаризм привел к большой войне. Он способствовал созданию автономии родной промышленно развитой Рейнской области от Пруссии, но не поддержал сильные независимые настроения соотечественников, выступив за единство Германии, хотя его и обвиняли в сочувствии сепаратистам.
В межвоенный период Конрад Аденауэр добился значительных успехов как городской руководитель и политик. В Кёльне во времена его правления были открыты университет, выставочный центр, музыкальная академия, производственные школы (после того, как ему не удалось привлечь в город художественную школу «баухаус»).
Аденауэр поспособствовал строительству уникального на то время Мюльхаймского моста, а в 1932 году открыл первый в Германии автобан, связавший Кёльн с Бонном. Он также сумел привлечь в город инвестиции и убедил компанию Ford построить в Кёльне большой автозавод. Политик входил в наблюдательные советы крупных немецких компаний и имел значительное влияние на экономическую жизнь страны.
Могущественного Аденауэра, которого прозвали «канцлером Запада» и «королем Рейна», неоднократно — в 1921, 1926 и 1928 годах — рассматривали как кандидата на должность рейхсканцлера. Но сам Аденауэр не очень хотел разменивать свою надежную и прибыльную должность в Кёльне на шаткую должность канцлера в Берлине.
Конфликт с нацистами
С 1930 года национал-социалисты набирали силу по всей Германии. В 1931 году они ночью вывесили флаги со свастикой на кёльнских мостах. Обер-бургомистр Аденауэр немедленно приказал снять эти флаги, подчеркнув, что флагштоки являются собственностью города. Из-за этой принципиальности СА (штурмовые отряды) даже публично начали собирать деньги «на пулю для Аденауэра».
Довоенная политическая карьера Аденауэра завершилась почти сразу после прихода к власти Адольфа Гитлера. Лидер нацистов, только назначенный на должность рейхсканцлера, прибыл 17 февраля 1933 года в Кёльн для участия в предвыборных мероприятиях. Аденауэр отказался его приветствовать в аэропорту и встречаться вообще.
В марте 1933 года партия Центра, к которой принадлежал Аденауэр, потерпела поражение на муниципальных выборах в Кёльне. Нацисты незаконно — так как должность обер-бургомистра вообще не была связана с этими выборами — отстранили Аденауэра.
13 марта утром группировки НСДАП в военной форме подошли к Кёльнской ратуше и с лозунгами «Аденауэра — к стенке» потребовали его отставки. Один из руководителей НСДАП в лучших традициях «не до законов» объявил Аденауэра снятым и назначил временным обер-бургомистром нациста.
Аденауэр выехал в Берлин, где нашел убежище в своей служебной квартире под полицейской охраной, через два дома от дома Гёринга.
История изгнания из Кёльна после будет долго болеть политику, так как никто из кёльнцев публично не выступил против его отставки. Это так напоминает вынужденное, но болезненное молчание белорусов после 2022 года.
Немецкий пенсионер
Даже как частное лицо вместе с семьей Аденауэр не чувствовал себя в безопасности. Он обратился за помощью к бывшему школьному другу, аббату Лаахского аббатства, который дал ему приют в монастыре. В апреле 1933 года Аденауэр вместе с семьей смог поселиться в доме в Потсдаме.
В июне 1934 года по приказу Гитлера в «Ночь длинных ножей» были убиты на собственной вилле под Потсдамом бывший рейхсканцлер Курт фон Шлейхер и его жена. Так случилось, что Аденауэры тогда жили в соседней со Шлейхерами даче. Аденауэра в ту ночь забрали в гестапо, но через некоторое время отпустили. Можно себе представить, что чувствовали тогда такие люди, как Аденауэр. Еще недавно ты был уважаемым, влиятельным человеком, а теперь твоя судьба больше от тебя не зависит.
Аденауэр вынужден был спасать жизнь и написал письмо на одиннадцати страницах, в котором описывал свои заслуги перед Германией и национал-социалистическим движением в том числе. Благодаря этому, он получил годовую пенсию 10 000 рейхсмарок, а с 1937 года даже 15 000. Кроме того, ему выплатили компенсацию за конфискацию его кёльнской виллы. На эти деньги в 1935 году он и купил себе участок земли в деревне Рендорф под Бонном, построил дом, в котором и прожил остаток жизни. До конца войны Аденауэр вел тихую жизнь немецкого пенсионера.
После неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 года Аденауэра снова арестовали и вывезли в концлагерь. Заговорщики действительно пытались привлечь к участию Аденауэра, но тот посчитал дело провальным и отказался. Тем не менее, участники заговора планировали назначить его руководителем Рейнской области в случае, если переворот будет иметь успех.
В ноябре сын Макс добился в Главном управлении имперской безопасности освобождения своего отца. Конрад Аденауэр встретил конец Второй мировой войны в своем доме в Рендорфе.
Сотрудничество и конфликт с оккупантами
Когда в марте 1945 года американские войска заняли Рейнский регион, они получили приказ выйти на связь с бывшим обер-бургомистром Кёльна, Конрадом Аденауэром, и снова назначить его на эту должность. Он находился в их «белом списке» людей, которые не были запятнаны сотрудничеством с нацистским режимом. Конрад Аденауэр отказался и ограничился совещательной ролью.
Союзники еще в мае 1942 года совершили массированную авиабомбардировку Кёльна, а после регулярно совершали на него налеты до конца войны, почти уничтожив родной город Аденауэра, в благосостояние и развитие которого вложил немало собственных сил. Весь город лежал в руинах, конструкции уникального Мюльхаймского моста лежали в водах Рейна. Над всеми разрушениями возвышалась только черная громада готического Кёльнского собора, которая уцелела благодаря тому, что служила ориентиром для британских бомбардировщиков.
Но Аденауэр, отказываясь от предложения, прежде всего думал не об этом, а о своих сыновьях, которые в то время еще находились на фронте. Только 4 мая 1945 года он снова принял должность обер-бургомистра.
Если в начале войны в 1939 году в Кёльне жило 768 тысяч человек, то в 1945 году осталось всего около ста тысяч жителей. Ежедневно сюда возвращались приблизительно по 1000 человек. Аденауэр считал своими главными задачами улучшить ситуацию с продуктами, обеспечить людей жильем и восстановить исторический облик города.
Если отношения с американской военной администрацией были достаточно хорошими, то с представителями британской оккупационной зоны, в которую в июне 1945 года был включен Кёльн, они резко ухудшились. Начались конфликты.
Причиной его очередного увольнения с должности 6 октября 1945 года стал спор Аденауэра по поводу запрета раздавать топливо населению, введенного британцами. Аденауэру ставили в вину «неспособность» и «нехватку энергии». Но скорее всего, причина была в том, что немецкий политик поддерживал контакты с представителями французской военной администрации.
Дело в том, что Рейнская провинция была поделена между разными оккупационными зонами. Северная — с Аахеном, Дюссельдорфом и Кёльном была под контролем британцев, а южная, с Кобленцем и Триром — под французами. Что делать с побежденной Германией еще не было до конца ясно, были проекты раздела ее на отдельные части и создания независимых государств, Аденауэр явно стремился сохранить целостность своей малой Родины и государства в целом.
Послевоенная неопределенность
Если бы не второе снятие с должности обер-бургомистра, Конрад Аденауэр, возможно, никогда бы не стал канцлером. Вместо этого он искал новые возможности для политической активности. В скором времени он возглавил новосозданную партию — Христианско-демократический союз, которая имела целью объединить немецких католиков с протестантами. Ему помогли достичь этого его парламентский опыт времен Веймарской республики и большой авторитет.
Еще во время войны был разработан так называемый «план Моргентау», который предусматривал раздел Германии, передачу промышленных районов под международный контроль и превращение Германии в аграрную страну, чтобы предотвратить развязывание ею Третьей мировой войны. План в итоге так и не будет утвержден, но в послевоенных оккупационных зонах начали его практическую реализацию. На практике это означало раздел и разграбление Рейнской области, наиболее промышленно развитой части Германии, чего Аденауэр допустить не мог.
Не было бы счастья, да несчастье помогло. Случилась Холодная война. Противостояние между западным миром и социалистическим лагерем началось в 1946 году и территория Германии стала одной из важнейших ее арен. В таких условиях страны Запада решали принять принципиально иной план в отношении Германии — индустриальный план Маршала и пойти на возрождение ее государственности. В 1947 году США и Великобритания объединили свои зоны в «Бизонию», позже присоединилась Франция — получилось «Тризония». Чтобы наладить хозяйство, были созданы экономический совет и квазипарламент.
В эти годы Аденауэр укрепил свою власть внутри партии и в 1948 году стал президентом Парламентского совета, который занимался подготовкой конституции будущего западногерманского государства. Вне пределов Британой зоны он был гораздо меньше известен, чем лидеры других политических партий, которые получали должности с настоящей властью.
Но Аденауэр превратил свою должность в трибуны, и пока другие работали в тени, он стал выглядеть в глазах общественности и союзников как представитель немцев. Аденауэр, по словам одного из его политических конкурентов, стал «первым человеком будущего государства еще до того, как оно возникло».
Существует легенда, что именно Аденауэр настоял на том, чтобы новой столицей Германии был выбран город Бонн — ближайший крупный город к Рендорфу, где жил политик. Это конечно преувеличение, но оно хорошо иллюстрирует масштабы влияния Аденауэра на политику Германии того времени. На самом деле единственный конкурент за статус столицы, Франкфурт, был сильно разрушен, а также там располагалось американское военное руководство, что мешало бы созданию независимого правительственного центра, что вместе с поддержкой британцев и Аденауэра стало причиной выбора Бонна, который мало пострадал во время войны.
Канцлер
15 сентября 1949 года Бундестаг избрал Аденауэра в первом туре голосования первым федеральным канцлером Федеративной Республики Германия с наименьшим возможным большинством: 202 голоса из 402 присутствующих депутатов при 142 «против». Решающим стал голос самого Аденауэра, который проголосовал сам за себя и тем сделал себя первым послевоенным федеральным канцлером Германии.
Это, кстати, хорошая наука тем белорусам, которые до сих пор не могут привыкнуть к разногласиям и удивляются конкуренции в том числе внутри нашего продемократического, антидиктаторского лагеря.
После войны Германия была буквально «изобретена заново», благодаря отказу не только от старой, гитлеровской, но и прежней прусской идеологии и модели.
Германская империя в XIX веке формировалась на основе мощной и тиранической Пруссии, известной своим агрессивным милитаризмом. Теперь ядро прусского государства целиком оказалось на советской стороне, где оно было демонтировано и поделено между Польшей и Советским Союзом, остальное досталось советской оккупационной зоне. ФРГ же формировалась с центром в бывшей Рейнской провинции, которая была регионом с сильными автономистскими и даже независимыми настроениями и возглавлялась Аденауэром, которые еще до войны выступал с резкими антипрусскими заявлениями.
Новое германское государство основывалось на новых идейных принципах, что, возможно, и определило ее сегодняшний демократический облик.
Аденауэр трижды переизбирался на должность канцлера после выборов в Бундестаг — в 1953, 1957 и 1961 годах. И это также наука некоторым белорусам, которые выступают за «ротацию ради ротации».
Создатели «немецкого экономического чуда»
Немцы после войны были нацией, к которой весь мир относился с пренебрежением, не видел ничего такого в их бедах и страданиях, а порой немцам вообще открыто мстили.
Перед Германией ставилось требование провести демилитаризацию, денацификацию и демократизацию. Но страна лежала в руинах, не имела дипломатического веса, и была обязана выплачивать контрибуции и репарации.
Все могло закончиться тем же, чем закончилась после Первой мировой войны, но ее результаты многому научили западных политиков. США намеревались вложить в Европу, чтобы она не была нищей, голодной, разрушенной, чтобы там была демократия и свобода, а не какая-то очередная диктатура.
Страны Западной Европы приняли американскую помощь и это помогло им построить демократии.
Безусловно, план Маршала сыграл свою положительную роль и для Германии, хотя она получила относительно немного средств по сравнению с ее размерами — они составляли примерно 1,5 % от ее ВВП. Но это был психологически важный символ, что Германия начала снова восприниматься западным миром.
Куда больше экономике ФРГ поспособствовало то, что союзники отреклись от прежней идеи демонтировать и разделить ее промышленность. Аденауэру удалось отстоять 19 крупнейших промышленных предприятий. Сохранились также все предприятия в Западном Берлине. Немцам разрешили строить океанические суда и ремонтировать иностранные корабли на крупных верфях в Гамбурге и Бремене.
Аденауэр хорошо понимал, к чему нужно стремиться, чтобы обеспечить стабильность, но не имел глубоких экономических знаний, поэтому принял единственное правильное решение: доверился специалисту — экономисту Людвигу Эрхарду, который стал отцом «немецкого экономического чуда». Он провел валютную реформу, отпустил цены и стабилизировал немецкую марку. Налоговая политика благоприятствовала предпринимательской инициативе, а отмена контроля за ценами сразу же ликвидировала черный рынок. Реформы сопровождались принятием пакета социальных мер, так как только улучшение уровня жизни могло поспособствовать восстановлению экономики. Было введено пенсионное, медицинское страхование и страхование по безработице.
Уже в 1950 году, всего через 5 лет после войны, ФРГ достигла довоенного уровня развития, в 1956 — удвоила, а в 1962 году — утроила. При этом в Восточной Германии, которая испытала меньшие разрушения и чьи территории до войны были богаче среднего уровня по стране, социалистическое хозяйство показало намного худшие результаты.
Примирение с соседями
Аденауэр считал, что только объединение Европы могло гарантировать долгосрочный мир и отстаивал эту идею, гибко подходя к любым процессам, которые могли поспособствовать такой интеграции. Но он также понимал, что полноценного государства без собственных вооруженных сил в принципе быть не может.
Для Аденауэра внешняя политика и ориентация на западную интеграцию были определяющим фактором его политической стратегии. В 1951‑1955 год он параллельно с должностью федерального канцлера, занимал еще должность министра иностранных дел — уникальный случай в истории Германии — что позволяла ему полностью контролировать внешнеполитические процессы.
Аденауэр приложил все силы для того, чтобы примириться с ближайшими соседями. В этом помогал Советский Союз — чем более напряженными становились отношения СССР с Западом, тем лучше Запад относился к новой Германии.
Прежде всего стоял вопрос в налаживании связей с соседней Францией, которая на протяжении столетий была антагонистом Германии и после последней войны имела значительные территориальные и экономические претензии к ней. Правда, Рейнская область, которая теперь стала не только экономическим, но и политическим сердцем Германии, имела совсем другие отношения с Францией.
Рейнцы, в том числе Аденауэр, не имели того антагонизма к французам, что имели в Берлине. В конце концов именно поддержкой Франции пользовались рейнские сепаратисты, которые подняли восстание и объявили независимую Рейнскую республику в 1923 году. Это помогло смягчить отношения между двумя странами и стало своеобразной основой для нового курса примирения.
Основным шагом в этом направлении стало создание в 1951 году Европейского объединения угля и стали. Для Аденауэра это была двойная возможность: с одной стороны — плотнее включить ФРГ в западный мир и получить больше свободы в будущем, с другой — оживить процесс сближения с Францией, который зашел в тупик.
Не менее важной проблемой был Саар, который Франция пыталась присоединить. Но Аденауэр спокойно предложил провести плебисцит. Но он был проведен, когда ситуация в экономике уже стабилизировалась, и в 1955 году большинство местных жителей проголосовало за возвращение в состав ФРГ. При этом главный курс на сотрудничество с Францией не изменился.
Большое значение имели личные отношения Аденауэра с Шарлем де Голлем. Они много раз встречались и наладили прочный альянс, который нашел яркое воплощение в Елисейском договоре 1963 года. Особенно знаковыми стали их совместные государственные визиты в 1962 году: мир увидел мощные символы примирения, такие как совместная месса в соборе в Реймсе, которые подтвердили решимость двух стран наладить прочную дружбу.
Благодаря этому курсу, всего за несколько лет после Второй мировой войны Аденауэру удалось невозможное — Западная Германия снова стала уважаемым членом европейского сообщества, к которому все относились положительно, по крайней мере на официальном уровне.
Аденауэр хорошо понимал: без собственного вклада в оборону Запад не позволит ФРГ вернуть полный суверенитет. Поэтому он настойчиво вел страну к интеграции в совместные военные структуры. Началось все с федеральной полиции, но уже в середине 1950‑х главным шагом стало создание бундесвера и вступление Западной Германии в НАТО. Чтобы снять страх соседей, ФРГ официально отреклась от ядерного, химического и биологического оружия и встроила свои силы в союзные структуры.
Эта политика обеспечила безопасность перед СССР, сделала Германию полноценным партнером Запада и дала ей право участвовать в принятии решений. Аденауэр снял «немецкий вопрос» как угрозу и превратил ФРГ в надежного союзника и основу европейской интеграции.
Еврейский вопрос
Аденауэр также активно искал примирения с евреями. Он отверг план единовременной выплаты в размере 10 миллионов марок Израилю и, вопреки сопротивлению своего министра финансов, провел решение о компенсациях в размере 3,45 миллиарда марок (сегодня около 9,82 миллиарда евро) — по 3000 марок за каждого еврейского беженца. Это решение вызвало ярость среди значительной части израильской общественности, особенно в правой оппозиции.
Менахем Бегин и его сторонники считали, что «кровавые деньги» из Германии — это предательство памяти жертв Холокоста и унижение для Израиля. По стране прокатились протесты против таких соглашений, которые часто сопровождались столкновениями с полицией, применением слезоточивого газа и даже попытками терактов.
В 1952 году лица, связанные с бывшей еврейской террористической организацией «Иргун», совершили покушения на Аденауэра и немецкую делегацию, отправив бомбы по почте. Были убиты и пострадали случайные люди, но немецкое правительство засекретило материалы дела и прекратило следствие, чтобы не спровоцировать антисемитских реакций в немецком обществе.
Премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион, по словам свидетелей, всю жизнь был благодарен Аденауэру за это решение. В марте 1960 года они встретились вместе в Нью-Йорке, в 1965 году были установлены дипломатические отношения между странами, а в следующем году Аденауэр стал первым высокопоставленным немецким политиком, который после Второй мировой войны посетил Израиль.
«Сначала освободите людей, а уже потом будем договариваться»
Через десять лет после прекращения боевых действий в советском плену еще находились тысячи немецких военных, которых нужно было освобождать. Советская сторона хотела установить дипломатические отношения, но настаивали, что в СССР нет военнопленных, а только преступники, отбывающие наказание. Аденауэр занял принципиальную позицию: «сначала нужно вернуть людей из плена, а уже потом договариваться об официальных отношениях». И это тоже важный пример для белорусской оппозиции.
8 сентября 1955 года немецкая правительственная делегация прибыла в Москву. Переговоры были очень резкими и напряженными.
Во время переговоров Вячеслав Молотов обвинил Аденауэра в том, что немцы разрешили нацистам прийти и удержаться у власти. Разговор велся на повышенных тонах, и тогда Аденауэр резко ответил: Это вы, а не я пожимали ему руку. И это было правдой, ведь Молотов действительно пожимал руку Гитлеру, а Конрад Аденауэр — никогда.
Когда один из советских руководителей предложил ему в обмен на документ об установлении отношений гарантировать освобождение пленных в течение недели, Аденауэр, несмотря на советы своих дипломатов отказаться, принял другое решение:
«Я вас прошу, как мы можем говорить о цене? Если мы хотим получить что-то от государства, с которым у нас нет дипломатических отношений, то как мы можем это получить? Я совершенно не понимаю, почему мы не должны были бы восстановить дипломатические связи».
Аденауэр не ошибся: более 15 000 военнопленных, интернированных и гражданских лиц вернулись в Германию к концу 1955 года. Когда самолет с немецкой делегацией сел на аэродроме Кельна, его встречала толпа. К канцлеру прорвалась пожилая женщина, она схватила его за руку и поцеловала.
Этот эпизод ярко показал способность Аденауэра сочетать принципиальную твердость с готовностью к взвешенным компромиссам.
Свои ценности он никогда не предавал, но в отношениях с СССР стремился находить пути взаимопонимания, не теряя чувства достоинства и уважения. В результате его авторитет значительно возрос как в самой Германии, так и на международной арене.
Спорная денацификация
Одной из самых противоречивых страниц управления Аденауэра была его политика амнистии бывших членов НСДАП. Представьте себе: после перехода Беларуси к демократии вы согласились бы на амнистию лукашистов и прием их на государственные должности? С одной стороны, Аденауэр решительно пресекал любые попытки коммунистического влияния и хотел построить демократическую ФРГ. С другой — целенаправленно интегрировал в новые государственные структуры бывших чиновников Третьего рейха, если они признавали демократию и новое государство.
В правительстве был и Ганс Глобке, руководивший Федеральной канцелярией, несмотря на то, что был одним из ключевых участников юридического обоснования преследования евреев, и бывший нацист Теодор Оберлендер, которого обвиняла в военных преступлениях советская сторона. В Министерство юстиции массово вернулись судьи и юристы, работавшие во времена нацистов.
В 1949 и 1954 годах были объявлены амнистии, по итогам которых были освобождены тысячи бывших нацистов.
«Мы должны сейчас же покончить с этим вынюхиванием нацистов, потому что, поверьте, если мы начнем, мы сами не будем знать, где остановиться», — объяснял свою позицию Аденауэра в Бундестаге.
Неясно, чего было больше в этом решении: христианского прощения или практического смысла. Германии после войны очень не хватало квалифицированных кадров, а широкая люстрация бывших нацистов могла бы парализовать экономику и управление государством.
Именно это избегание глубокой поляризации в немецком обществе стало одним из фундаментов прочной стабильности и «экономического чуда».
Но уже в конце 1950‑х и особенно в 1960‑е молодые немцы начали задавать вопросы: как возможно, что государство, которое возникло как антитеза нацизму, строится руками тех, кто его поддерживал?
Отход от политики
В последние годы канцлерства Аденауэр все сильнее боролся за власть и пытался оттянуть свою отставку, лишь бы не допустить того, чтобы его преемником стал Людвиг Эрхард. Он сомневался в его лидерских качествах и способности провести страну через сложности холодной войны. Аденауэр стремился даже перейти на пост федерального президента, чтобы сохранить влияние, но отрекся от такого намерения, когда против такого выступили его собственные однопартийцы и парламентарии.
Его последние годы в должности сопровождались тяжелыми испытаниями: советы соорудили Берлинскую стену, Аденауэра критиковали за медленную реакцию на это; разразился скандал вокруг «дела Spiegel», ставшего поворотным местом в вопросах свободы прессы; постоянные конфликты с Эрхардом.
Несмотря на критику, одним из главных достижений Аденауэра стало подписание в 1963 году Елисейского договора с Шарлем де Голлем, закрепившим франко-немецкое примирение. Но внутри страны Аденауэр терял популярность и под давлением партнеров он был вынужден покинуть пост в октябре 1963 года. Было ему на тот момент 87 лет.
После отставки он еще некоторое время влиял на политику через статьи и интервью, писал мемуары и поддерживал связи с международными лидерами. Аденауэр умер в апреле 1967 года на 91 году жизни. На государственном похоронах присутствовали президент Франции Шарль де Голль и президент США Линдон Джонсон, а также 12 глав правительств, министры иностранных дел и послы из 180 стран, что подчеркнуло исторический масштаб его личности.
Аденауэр был политиком, который не делал резких шагов, только постепенные, и имел чрезвычайное терпение и упорство. Это помогло ему выжить, это помогло выжить Германии под его руководством.
Однажды канцлер рассказал журналистам:
«Я стал политическим деятелем не от любви к этому делу, а по нужде. По-моему, лучше быть садоводом и выращивать розы. Однако и работа в саду, и политика требуют терпения. Меня поставили канцлером, чтобы быстро восстановить и сделать процветающей обанкротившуюся фирму. Но для этого нужно много времени и терпения. Терпение — лучшее оружие побежденных».
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
В Подмосковье погиб руководитель компании-поставщика композитных материалов для лайнера МС-21 и был ранен строитель космического центра, открытого Путиным33
Комментарии
Навошта гэта гарэтнай Беларусі пасля Лукашэнкі, дзе галоўныя пацярпелыя - гэта і ёсць беларусы - самы забіты і жабрацкі народ Эўропы?
1. Быў фактычна даўнім дэсідэнтам.
2. Не ўспрымаў нацыстаў і адмаўляўся з імі супрацоўнічаць.
3. Пры гэтым быў пранямецкім патрыётам.
4. Пачаў дэнацыфікацыю і разбурэнне старой ідэалагічнай сістэмы.
5. Дбаў пра нямецкія інтарэсы і мог на павышаных танах абараняць іх як перад бытанцамі, так і Молатавым.
6. Дбаў пра тое, каб зрабіць Германію моцнай індустрыальнай канкурэнтнай краінай, а не прыдаткам франка-брытанскай эканомікі.
А цяпер параўнайце гэта з нашымі прэтэндэнтамі : "я хочу, чтобы мой штаб был в КГБ", "Калиновский не воевал за Беларусь", "Массовые репрессии, это выдумка", "Беларуси не помешает иметь пару тройку олигархов", "Белорусы с радостью войдут в состав РФ", "Россия нам не враг", " Русский язык - источник развития Беларуси", "Стоп таракан", "Лукашенко мешает строить нам союз с Россией", "Не делайте из России врага", "Соберите мне двести тысяч на мощный удар по режиму", " 98% белорусов говорят по-русски".
Як табе такое, Адэнаўэр ?