Самая белорусская буква? В литовском языке кириллическая «ў» появилась раньше, чем в белорусском
Буква «ў» давно считается символом белорусского языка и даже имеет свой памятник в Полоцке. Однако исторические источники свидетельствуют, что этот знак (вместе с апострофом в качестве разделителя) был разработан и активно использовался для записи литовского языка кириллицей еще в середине XIX века — немного раньше, чем закрепился в современном белорусском алфавите.
«Абецеле жемайтишкай-лѣтувишка…», или Жемойтско-литовский букварь, изданный литовской кириллицей в Вильно в 1864 году, содержит букву «ў» на титульном листе
На этот интересный факт обратил внимание историк Алесь Белый в своем телеграм-канале Gorliwy Litwin, ссылаясь на работу литовского историка Дариуса Сталюнаса «Польша или Русь? Литва в составе Российской империи» (2022).
Литовская кириллица: зачем она была нужна?
Появление буквы «ў» в литовских текстах было результатом политики Российской империи после подавления восстания 1863—1864 годов. Генерал-губернатор Михаил Муравьев и его преемник Константин Кауфман инициировали полный запрет литовской печати латиницей (spaudos draudimas).
Целью было оторвать литовцев от польского культурного влияния и приблизить их к российской культуре. Для этого было решено перевести литовский язык на кириллицу («гражданку»). Однако просто взять русский алфавит было невозможно — он не отражал фонетических особенностей литовской речи.
Кто придумал «ў»?
Интересно, что на начальном этапе, который историк Гедрюс Субачюс называет «энтузиастическим началом» 1864—1866 годов, в разработке графики для новой литовской письменности участвовали не только русские чиновники и лингвисты, но и литовская интеллигенция. Среди них выделяются филолог Станислав Микуцкий, издатель Лауринас Ивинскис, студент Варшавской высшей школы Томас Жилинскис и братья Юшка. Ими руководило несколько мотивов.
Во-первых, это идея лингвистической «экономии». Еще до восстания братья Антанас и Йонас Юшка предлагали реформировать письмо так, чтобы передавать одинаковые звуки меньшим количеством знаков, и модифицированная кириллица с диакритикой могла казаться им удобным инструментом для стандартизации диалектов.
Во-вторых, свою роль сыграла сознательная антипольская позиция части национальной элиты, которая стремилась отмежеваться от польского доминирования в культуре. Как отмечает Дариус Сталюнас, лояльное отношение к кириллице выглядит как последовательное проявление желания дистанцироваться от поляков: литовские деятели надеялись, что правительственная поддержка новой азбуки парадоксальным образом поможет развивать собственную литовскую этнокультуру в противовес польской.
«Абецеле лѣтувишкай-русишка…» (Литовско-русский букварь), изданный литовской кириллицей в Варшаве в 1865 г.
Для передачи специфических литовских дифтонгов и звукосочетаний русских букв не хватало. Поэтому реформаторы пошли на смелые инновации:
- Ввели букву ў — для обозначения второй части дифтонгов [au], [eu], [iau].
- Ввели букву ô — для дифтонга [uo].
- Заменили твердый знак (ъ) на апостроф (ʼ) — для обозначения сокращений или разделения приставки и корня (например: атʼіоти).
- Отказались от букв, не свойственных литовской фонетике: ы, ф, щ.
«Абецеле лѣтувишкай-русишка…» (Литовско-русский букварь) издания 1871 года
Где это можно увидеть?
Буква «ў» активно использовалась в целом ряде изданий того времени, которые печатались в то время в Вильне и Варшаве:
- «Абецеле жемайтишкай-лѣтувишка…» (Вильня, 1864) — букварь, созданный С. Микуцким.
- «Абецеле лѣтувишкай-русишка…» (Варшава, 1865) — вариант, подготовленный Томасом Жилинскисом. В нем также присутствовали и «ў», и апостроф.
- «Пасака апе жувиника ир жувеле» (Сказка о рыбаке и рыбке) — перевод Пушкина, где также применялась новая графика.
- «Аўкщеўсес Указас апе Лементоришкас Мокслинийчес Каралистее Ленку» (Высочайший Указ о народных училищах в Царстве Польском, Варшава, 1864) — официальные документы также печатались с использованием этой буквы.
«Сказка о рыбаке и рыбке» в переводе на литовский, записанная кириллическим алфавитом
Почему эксперимент провалился?
Несмотря на лингвистическую изобретательность создателей, «литовская кириллица» не прижилась. Литовцы восприняли ее как инструмент русификации и насилия над своей культурой. Крестьяне называли такие книги «полицейскими», жгли их или отказывались покупать.
В ответ возникло мощное движение книгонош, которые контрабандой доставляли из Восточной Пруссии (Малой Литвы) книги на литовском языке привычной латиницей. Сопротивление было настолько сильным, что в 1904 году Российская империя была вынуждена отменить запрет.
Буква «ў» исчезла из литовского употребления вместе с кириллицей, но к тому времени уже заняла свое место в белорусском алфавите, где она стала незаменимым средством для передачи уникальной фонетики белорусского языка.
Заимствовали ли белорусы «ў» у литовцев?
Наличие буквы «ў» в литовских книгах 1860‑х годов может вызвать мысль, что белорусы позже просто переняли этот знак. Однако факты свидетельствуют об обратном: белорусская «ў» развивалась самостоятельно и эволюционировала из белорусской латиницы.
Потребность в отдельной букве для звука [w] (у неслоговое) назрела в белорусском языке давно. Первые засвидетельствованные случаи использования специального знака уходят в середину XIX века. Еще в 1845 году Габриэль Осовский воспользовался прообразом буквы для передачи реплик белорусского персонажа в романе «Таинственное домино». В 1846 году Ян Чечот в брошюре «Da milych mužyczkoú» обозначал этот звук как «ú». А этнограф Александр Рыпинский в книгах, изданных в Лондоне в 1853—1854 годах, уже использовал именно «ŭ».
Что касается белорусской кириллицы, то сюда «ў» попала не позднее 1870 года. Российский исследователь Петр Бессонов предложил комбинацию «у с бревисом» именно как соответствие уже существующей латинской «ŭ». В 1874 году этнограф Павел Шейн в книге «Белорусские народные песни» уже последовательно употребляет «ў» (например: «а ўзяў вутку, заўтра раненька»).
Таким образом, появление «ў» в белорусском алфавите — это не заимствование из «литовской кириллицы», а логичный результат переноса в кириллицу графической традиции, которая уже сложилась в белорусской латинице в середине XIX века. Литовский и белорусский проекты в этом смысле развивались параллельно, решая похожие фонетические задачи.