Федор Викторович и «Виктор Федорович». Сотрудник «Варгейминга» имеет паспорт прикрытия. Его жена Ольга Семашко — известная журналистка
Федор Викторович Горбачев — тихий айтишник-эмигрант. Он же Виктор Федорович Маковеев — секретный агент. Его жена тем временем разрабатывала Кодекс этики белорусских журналистов, была допущена к закрытым чатам и аудиту Марафона солидарности. Информация о двойном дне ее мужа два года циркулировала в кругах оппозиции, но никто не подумал установить фильтры доступа. Как так получилось?
Ольга Семашко — бывший руководитель проекта Радио Унет. А до того — сотрудница Белгостелерадио с 20-летним стажем. Она не предупреждала тех, к кому устраивалась на работу в эмиграции, что ее муж был залегендирован спецслужбами.
Федор Викторович
Федор Викторович Горбачев родился в Минске 30.07.1979. Он из семьи силовика, сын подполковника милиции Виктора Горбачева.
Имущества у Федора Викторовича нет, с 2009-го он прописан в служебной трехкомнатной квартире в Каменной Горке, которой владеет ЖРЭУ.
В 2001 Фёдор Горбачев окончил исторический факультет БГУ.
С 2003 года, после двухлетнего перерыва, Федор начинает работу ассистентом на кафедре истории экономики БГЭУ.
За 10 лет работы в университете он, по данным Сводного электронного каталога библиотек Беларуси, стал соавтором лишь трех скромных коллективных учебных пособий.
«Такое впечатление, что он устроился в БГЭУ по блату, — вспоминает профессор Захар Шибеко, работавший с ним на одной кафедре. — Преподавание не было его смыслом жизни. Была, видимо, какая-то работа в другом месте», — говорит профессор.
Рождение Виктора Федоровича
В 2013 году Федор Горбачев перешел на работу в Wargaming — IT-гигант с белорусскими корнями, который теперь в Беларуси называется «Гейм Стрим», а за пределами разросся в Wargaming Group.
Горбачев работал историческим консультантом: помогал гейм-дизайнерам с соответствием макетов игровой техники реальным образцам. Горбачев — эксперт в боевых машинах.
В 2018-м Горбачев получил паспорт оперативного прикрытия на имя Виктора Федоровича Маковеева.
Федор Викторович стал Виктором Федоровичем, уроженцем города Барань Оршанского района. Дата рождения «близнеца» отличается незначительно, чтобы легко было запомнить —29.07.1978, на один день позже и на один год раньше оригинала.
Откуда мы знаем, что это один человек? Как вообще становится известно, что у того или иного человека есть паспорт прикрытия? Для этого «Белпол» берет из АИС «Паспорт» фото человека, вызывающего подозрения, и искусственный интеллект сравнивает это фото со всеми остальными фотографиями в системе «Паспорт».
В случае с Федором Горбачевым искусственный интеллект дает 99,99992% вероятности того, что он и Виктор Маковеев — это одно и то же лицо. Ниже — паспортные фото Федора Горбачева и «Виктора Маковеева» (2018 года), а под ними — фото Федора Горбачева из соцсетей (2017 года). Совпадает все, даже родинка на правой щеке.
Выдача паспортов оперативного прикрытия в Беларуси регламентируется законом об оперативно-розыскной деятельности.
Паспорт прикрытия выдается для выполнения конкретных оперативных мероприятий, таких как, например, внутрикамерная разработка, внедрение в организации, представляющие интерес для спецслужб.
Как пояснили «Нашай Ніве» компетентные в этом вопросе офицеры в отставке, после выполнения задачи, под которую выдавался паспорт прикрытия, он изымается у агента, приобщается к материалам дела и сдается вместе с ним в архив. В базе «Паспорт» при этом документ аннулируется.
По состоянию на конец лета 2021 года (даты взлома АИС «Паспорт») паспорт прикрытия на имя Виктора Маковеева был действующим. Значит, его владелец продолжал выполнять определенные задачи.
Никаким иным образом человек не может получить себе второй паспорт на другую фамилию.
Информаторов и стукачей в оппозиции и околооппозиционных кругах трудно разоблачить. Однако недавно выявилось сотрудничество христианского демократа Евгения Дудкина, а база доносов спалила «грамадовцев» Ольгу Тишкевич и Павла Белютина. По пьяни выдала себя Дарья Остапенко.
Подчеркнем, здесь ситуация иная — владелец такого паспорта, как у Федора Горбачева, не просто агент, не просто сексот, это уровень выше.
На тот момент Федор Горбачев уже находился в ЕС. Ольга Семашко в одном из интервью говорила, что в 2020-м муж получил предложение переехать в Киев «от работодателя из IT-сферы».
Из Украины семейная пара выехала в ЕС, получив в Киеве гуманитарные польские визы. В итоге они вместе с сыном обосновались в Литве.
Латышский язык
По сведениям, которые мы получили от Digital Intelligence Team, Горбачев, несмотря на отъезд, получал зарплату в минском офисе Wargaming до конца марта 2021 года.
Сегодня Горбачев по-прежнему работает в Wargaming. По крайней мере, он остается в рабочих чатах компании, а в его LinkedIn указано, что он «консультант wargaming.net» с 2013 года по настоящее время.
По информации «Белпола», паспорт на имя Виктора Маковеева не имеет зарегистрированных на него телефонных номеров, недвижимости, машин или другого имущества. Также нет данных о пересечении по нему границы или устройстве на работу. Для чего он использовался и где — неизвестно.
У Федора Горбачева открытая страница в фейсбуке, однако там не особенно много деталей, в основном кадры из путешествий и семейные зарисовки.
В августе 2020-го фамилия Горбачева появилась в списке других 408 фамилий сотрудников «Гейм Стрима», которые подписали коллективное обращение с призывом освободить политзаключенных и прекратить насилие на улицах.
В Беларуси Горбачев, в том числе, занимался исторической реконструкцией. Был активен на форумах военных реконструкторов и дизайнеров.
Мы опросили участников форумов, на которых был активен Горбачев, и выяснили, что Горбачев утверждал, что владеет латышским языком. При этом в открытых источниках нет сведений, что он жил в Латвии.
Латышский язык не изучают в обычных белорусских школах или университетах. Выучить его можно либо самостоятельно, либо на дистанционных курсах в зарубежном университете. Либо в Институте национальной безопасности, для слушателей которого один из соседских языков является обязательным для изучения.
Один из участников форумов реконструкторов также сообщил, что Горбачев упоминал о наличии у него медалей от Вооруженных сил Беларуси — офицерских. Странно, потому что в открытых источниках и в базах «Белпола» нет сведений о его службе в армии.
Организациям бывших силовиков, «Байполу» и «Белполу», Федор Горбачев о своем прошлом никогда не сообщал.
«Поэтому и появились мысли»
В Евросоюз Федор Викторович заехал в конце 2020-го через Украину по гуманитарской польской визе. Вместе с ним туда переехала и жена, Ольга Семашко.
Семашко 20 лет отработала в Белгостелерадиокомпании, в том числе в премьерском пуле Первого канала белорусского радио.
Уволилась она в 2020 году.
«После выборов, насилия, когда начали хватать коллег, начались увольнения, забастовки, практически все государственные журналисты подписали обращение на имя министра информации. На мой взгляд, у силовиков это вызвало растерянность, потому что это было массово, и сразу на всех обратить свое внимание было невозможно. А вот когда прошло несколько месяцев, уже стали всех вычислять, хватать, отправлять на сутки. Началась такая месть журналистам, которые остались. И у меня были опасения. Поэтому и появились мысли, что надо уезжать», — рассказывала о своем пути к эмиграции Семашко в интервью, опубликованном в ноябре 2020 года.
На самом деле выехала она не «через пару месяцев», а раньше всех других журналистов. Как свидетельствует база пересечений границы — 7 сентября 2020 года, самолетом в Киев.
Сотрудники СМИ тогда еще освещали марши, были только первые случаи арестов на сутки. Было далеко не очевидно, чем все это закончится. Был период романтической эйфории.
«Верим в лучшее!»
За границей Ольга Семашко быстро нашла себе новую работу — возглавила белорусскую редакцию польского радио Wnet.
Белорусское Радио Унет начало свою работу в ноябре 2020 года.
Польское радио Wnet тогда получило большой грант на создание белорусского контента, и руководство компании решило нанять белорусов. Семашко стала там главной.
Белорусские программы транслировались каждый будний день рано утром и ночью — не самое удобное время. Популярности Унету набрать не удалось.
На пике в телеграм-канале этого медиа было 228 подписчиков — это тогда, когда у СМИ-лидеров были сотни тысяч подписчиков.
На ютуб-канале Радио Унет только 4 видео из 327 перешагнули барьер в одну тысячу просмотров — это комментарий Матвея Купрейчика о конфликте с Азаровым (5700 просмотров), «Тихановская делает ошибку» (4400 просмотров), «дебаты» Дудинского с Азаренком (2400 просмотров) и подкаст с полиграфологом Виталием Савюком «Кто проверяет представителей белорусской оппозиции» (1250 просмотров).
Радио Wnet прекратило свое вещание 14 марта 2024 года вместе с окончанием польского гранта.
На одном из проектов
Осенью 2024-го Ольга Семашко пришла на работу в организацию, которая занимается финансированием белорусских блогеров, в основном — не политических.
Она работала там несколько месяцев «на одном из проектов», как сказал «Нашай Ніве» руководитель инициативы.
Через несколько недель после окончания ее работы КГБ признал эту организацию экстремистским формированием. В решении о признании «формированием» фигурировали несколько имен людей, которые в ней действительно работали, но никогда не были публичными, а также люди, которые действительно получали переводы.
Что у мужа Семашко был паспорт прикрытия, руководитель инициативы узнал от «Нашай Нівы». При трудоустройстве она об этом не сообщала.
Сама идея аудита
Насколько ее муж за границей не отсвечивал, настолько активной была Ольга.
Инициативу Семашко проявляла не только в журналистской среде. Например, она была аудитором распределения средств, собранных на Марафоне солидарности с политзаключенными летом 2023 года.
Тогда, напомним, через независимые СМИ за сутки собрали полмиллиона долларов. Средства были распределены между дюжиной фондов и инициатив, которые перенаправили деньги репрессированным.
В конце 2023 года возникла идея аудита расходования средств.
«В соцсетях необходимость аудита активно продвигали Ольга Семашко, а также Д.», — вспомнил руководитель одного из фондов солидарности в ответ на вопрос «Нашай Нівы», от кого исходила идея аудита.
В итоге аудиторами стали редакторы разных негосударственных изданий («Наша Ніва» не участвовала в этом процессе). Каждый из них получил для проверки один из фондов, через который шла помощь.
Ольга Семашко проверяла литовский фонд Razam. Проверка заключалась в сопоставлении полученных и выделенных средств, а также верификации того, что они пошли на нужды семей политических.
Во время аудита Ольга Семашко не имела возможности копировать информацию или изучать ее самостоятельно, но она видела ее на экране. Видела, в частности, фамилии получателей помощи.
Через несколько недель после аудита Razam одного из людей, упомянутых в списке, задержали в Беларуси.
«Задержан был человек активный и известный своими взглядами в городе, в его уголовном деле не фигурировало получение помощи от фонда Razam, и само его задержание может объясняться самыми разными причинами», — считает сотрудник Razam.
Но когда к человеку пришли силовики, выяснилось, что он был получателем помощи по линии iNeedHelp. В январе 2024 года вокруг этой структуры началось гигантское уголовное дело, которое затронуло семьи сотен политзаключенных.
Сеть помощи политзаключенным и их родственникам функционировала в Беларуси с 2020 года, и серьезных сбоев до «аудита» в ней не происходило.
Два паспорта, но не те
Также Ольга Семашко работала для «Альянса расследователей Беларуси» — она от имени АРБ давала интервью.
Не путайте его с Белорусским расследовательским центром («БРЦ») и «Бюро». Это другой медиапроект с роликами на YouTube, многие сотрудники которого не афишируют себя, хотя их личности известны в узких журналистских кругах.
«Мы находим скрытое, доказываем важное, приближаем неизбежное» — говорится в описании «Альянса расследователей Беларуси» в его телеграм-канале.
«Альянс расследователей Беларуси» известен, прежде всего, своими двумя материалами о держателях паспортов прикрытия.
В конце 2023-го они сняли расследование о киргизском экс-президенте Курманбеке Бакиеве, который получил второй паспорт — «как делают с агентами»;
А в конце 2024-го сделали совместный с польскими СМИ материал о двух агентах белорусских спецслужб, Юрие Кизюке и Михаиле Поветко, которые по паспортам прикрытия внедрились в белорусские демократические круги.
Только есть нюанс. На момент публикации того материала Кизюк с Поветко уже были раскрыты спецслужбами Польши, эвакуировались и находились в Беларуси. Публикация этой информации им уже не угрожала.
О втором паспорте мужа Ольги Семашко АРБ не сообщал, хотя информация о нем есть в той же взломанной паспортной базе, откуда расследователи брали информацию о Бакиеве, Кизюке и Поветко.
Знак профессионального качества
В 2024 году Ольга Семашко стала членом рабочей группы по разработке нового Кодекса этики независимых белорусских журналистов. Кто-то может задаться вопросом: этично ли, чтобы Кодекс этики разрабатывал человек, который 20 лет работал на Белорусском государственном радио?
Но речь тут не об этом. В этой ситуации обращает на себя внимание другое: во время работы над кодексом Ольга имела доступ к разным независимым СМИ, проводила встречи с журналистами, подавляющее большинство которых нигде публично не называют себя — чтобы работа на «экстремистское формирование» не привела к репрессиям против их родственников в Беларуси.
«Во время работы над этическим кодексом я уточняла, есть ли у редакций свои собственные этические правила и стандарты, по которым они работают, и по возможности изучала их», — рассказала Ольга Семашко в интервью сайту Белорусской ассоциации журналистов.
В черновом тексте этого кодекса был опасный пункт о том, что СМИ могут публиковать у себя взятую из соцсетей информацию, только получив разрешение ее автора. Что, с учетом «экстремистского» статуса всех белорусских медиа, означало бы автоматическое уголовное дело для автора каждого использованного поста.
Председатель Белорусской ассоциации журналистов Андрей Бастунец о втором паспорте мужа Ольги Семашко не знал.
«Этой информации я раньше не слышал. Но в любом случае это не имеет никакого отношения к разработке Кодекса этики журналистов. Ольга была только одним из журналистов, экспертов, кто участвовал в его разработке (с учетом опыта других стран) и который в итоге был утвержден более чем 20 организациями белорусского медиасектора. Никакого доступа к чувствительной информации она не имела», — прокомментировал председатель БАЖ Андрей Бастунец.
В Пресс-клубе, другой белорусской эмигрантской медиаорганизации, о паспорте прикрытия мужа Ольги Семашко также ничего не знали.
Стоит отметить, что Семашко, хоть ее Радио Унет уже давно не существует, участвует в закрытых чатах журналистского сообщества, в которых обсуждаются в том числе деликатные темы.
«Она сказала, что считает это неправдой»
И тут мы подходим к большому и тонкому вопросу. О двойном дне мужа Ольги Семашко кулуарно говорили уже несколько лет. Почему же никто не решился поставить фильтры в коммуникации с ней, в ее допусках к коллективным инициативам? Давайте разберемся, это важно для аналогичных ситуаций в будущем.
Как мы выяснили, еще в 2023-м «Байпол» установил, что муж Семашко имеет документ прикрытия. Эта информация была передана в Офис Тихановской.
Однако в Офисе, который многие воспринимают как альтернативную «Администрацию президента», небольшой штат, там просто некому заниматься вопросами контрразведки и верификации.
«Мы верифицируем людей, с которыми сотрудничает сам Офис. Это многоэтапная процедура, занимающая до трех месяцев.
Но мы не проверяем всех, кто идет в демократическое движение или независимые медиа — это задача руководителей этих организаций, — ответил «Нашай Ніве» старший советник Светланы Тихановской Франак Вечерко. — Если возникают сомнения, то все сегодня знают, что любого можно проверить по базам.
Почему ее и ее окружение не проверяли те организации, куда она шла? Я не знаю. А со своей стороны, получив эту информацию в 2023-м, я выводы сделал: у нас она не работала, пересечений не было. Также я проинформировал некоторых партнеров об этой информации», — ответил Вечерко.
Говорили ли представители Офиса об этом с самой Семашко? Просили ли ее объяснить эту ситуацию?
«С ней самой я говорил на эту тему на каком-то приеме, — сказал нам Франак Вечерко. — Она сказала, что считает это неправдой и ничего о таких фактах не знает, что ее муж не имеет отношения к политике».
В свою очередь, «Байпол», хотя и проинформировал Офис, но дальше не пошел. Никто не взял на себя ответственность предупредить о деликатных подозрениях публично.
«Мне неизвестно о выдаче мне таких документов»
Федор Горбачев письменно ответил на вопросы «Нашай Нівы».
— Какое ведомство и для выполнения какого задания выдало вам паспорт оперативного прикрытия?
— Мне неизвестно о выдаче мне таких документов. Никаких заданий от никаких ведомств я не получал.
— Когда и на каких условиях вы стали сотрудничать с этим ведомством? В каком вы звании? С каким заданием вы уезжали в эмиграцию? Какую информацию об участниках демократического движения вы сообщали?
— Я не сотрудничаю ни с какими ведомствами. До эмиграции мое звание было старший лейтенант запаса Вооруженных сил Беларуси. При отъезде в эмиграцию в 2020 году никаких заданий не получал и никакую информацию не собирал и не передавал.
— Какие награды, выданные Республикой Беларусь, вы имеете и за что получили?
— Мне неизвестно ни о каких наградах Республики Беларусь, выданных мне.
Федор Горбачев уточнил, что окончил военную кафедру в БГУ, соответственно, в армии не служил.
Ольга Семашко сказала, что прокомментирует ситуацию после выхода статьи на «Нашай Ніве».
Вопросы, вопросы
Шпионские дела в принципе раскрываются плохо, для этого часто недостаточно и ресурсов государства.
Нужна разработка, контролируемые провокации и сливы, а лучше всего — крот в той спецслужбе, куда льется. Только так агентов в основном и раскрывают. Мы же, журналисты, не можем ничего утверждать, можем лишь обращать внимание на странности и совпадения.
Есть абсолютно точный факт, что Федор Горбачев имел паспорт прикрытия. Для чего он ему был выдан, была ли у его заданий политическая подоплека — мы не знаем.
Искренне или неискренне Ольга Семашко отрицает двойное дно своего мужа? Невозможно ответить.
Но выглядит бесспорным, что в такой ситуации она не должна была проходить «фильтры допуска» к спискам получателей помощи с Марафона солидарности, к документам инициативы по помощи блогерам, к журналистским чатам или к таким «точкам входа», как БАЖ или Пресс-клуб.
Между тем факт, что она активно и инициативно проникала в подобные структуры. И не было никого, кто бы такие «фильтры недопуска» на ее пути включил.
В нынешние времена это не вопрос этики, а вопрос свободы и жизни людей.
Комментарии