Корова, свинарник, торговля криптой. Как белорусские IT-специалисты профессионально деградируют во время лишения свободы «за политику»
Программисты на «химии» работают в коровниках и свинарниках, а в колониях их притесняют и держат в ШИЗО и ПКТ. За пожертвования IT-специалистам присуждают сумасшедшие сроки. Смогут ли они после вернуться к интеллектуальной работе?
По данным правозащитников, около сотни белорусских IT-специалистов осуждены по уголовным делам. Сроки разные — от пары лет исправительных работ за якобы хулиганство и участие в протестах до 10—12 лет за пожертвования и поддержку «экстремистской деятельности». С какими трудностями сталкиваются белорусские программисты за решеткой и после освобождения, рассказывает «Свобода».
5-7 программистов на одну камеру
Массовые задержания ИТ-специалистов в Беларуси начались еще до выборов августа 2020 года. 15 июля 2020 года, после отказа ЦИК зарегистрировать кандидатом в президенты Виктора Бабарико, в Минске начали выстраиваться большие очереди, чтобы подать жалобы. В городе тут же начались задержания.
По иронии судьбы, тогда в одном автозаке оказались двое братьев Кувшиновых, которых задержали в разных местах: Александр Кувшинов — директор Wialon, флагманского продукта белорусской IT-компании Gurtam, которая разрабатывает программное обеспечение для GPS-мониторинга, и его брат Виктор — также программист, руководитель компании PandaDoc, зарегистрированной в Калифорнии.
На следующий день их судили по административной статье — Александра на 10 дней, Виктора — на 11. Братья сидели в одной камере на Окрестина.
Виктору Кувшинову власти отомстили еще раз: 2 сентября 2020 года задержали по ч. 4 ст. 209 Уголовного кодекса якобы за «мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере».
Тогда PandaDoc запустила инициативу «Protect Belarus» для помощи сотрудникам силовых ведомств, которые оставили работу, отказавшись выполнять преступные приказы.
После начала протестов сотни сотрудников IT-сектора за участие в них были осуждены по административным делам. Люди получали преимущественно максимальный в то время приговор — 15 дней ареста.
«В одной камере на Окрестина одновременно сидели по 5-7 программистов. Мы даже шутили, что можем провести рабочий meeting по обмену опытом или организовать курсы подготовки тестировщиков для остальных», — вспоминал Егор (полное имя не называем из соображений безопасности. — РС), который в то время работал руководителем группы в ЕРАМ и отбывал 15-дневный арест в Центре изоляции правонарушителей на Окрестина. Позже он был вынужден релоцироваться со своей командой в Польшу.
Егор считает, что именно массовые репрессии против IT-специалистов в 2020-21 годах стали причиной релокации тысяч его коллег.
«Руководство многих IT-компаний лояльно относилось к осужденным на «сутки», ребята возвращались на работу, им компенсировали зарплату. Но когда задержания пошли на десятки — компании решили постепенно релоцировать сотрудников. Многие не хотели уезжать, так как зарплаты в Беларуси в IT-сфере были приличными, люди начали строить собственное жилье. Пришлось ставить жесткие условия: либо релокация, либо увольнение. Тем более на IT стали заводить уже и уголовные дела, а это уже не 15 дней», — рассказывает Егор.
Суд, «химия», эмиграция
Одним из первых программистов, задержанных за участие в протестах по уголовному делу, был ведущий инженер-программист крупной IT-компании Степан Чикилев. 15 ноября 2020 года, когда в Минске проходил «Марш смелых» памяти Романа Бондаренко, он на проспекте Пушкина якобы бросил что-то в сторону милицейского микроавтобуса. И в тот момент на него наехал другой автобус, который двигался со стороны Притыцкого.
Мужчину жестоко задержали, избили в отделении милиции так, что он попал в больницу скорой помощи. Медики диагностировали сочетанную травму, сотрясение мозга, многочисленные следы ударов, царапины, повреждение почки. Однако его быстро вернули в СИЗО.
В начале февраля 2021 года Чикилева осудили по статье 339, часть 2 — «злостное хулиганство». Программисту присудили 3 года ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа (так называемая «химия») и освободили в зале суда. Чикилев предполагал, что на «химии» ему позволят работать по специальности дистанционно, но когда узнал, что это невозможно, успел выехать из Беларуси.
Программиста Виктора Пархимчика задержали 16 ноября 2020 года за то, что он якобы разбрасывал саморезы на проезжей части. Судили его также за «злостное хулиганство» по статье 339 УК. Было присуждено 2 года «химии», которую позже заменили на колонию, где Пархимчик провел четыре месяца.
На принудительные работы в Каменецкий район Виктор поехал вместе с руководителем ІТ-компании, в которой работал. Тот привез ходатайство, чтобы осужденному программисту дали возможность работать дистанционно, руководитель был готов даже установить бытовку для контролеров.
Но шефу Виктора там даже не открыли двери, на порог не пустили. А самого осужденного поставили работать в коровнике. По его мнению, основная задача «системы» — заставить человека на работе страдать.
«Коровник для человека, который никогда не работал в сельском хозяйстве, — это страдание. Я вынужден был подписать контракт о том, что меня устраивают животноводом 5 разряда. В первый же день мне выписали «нарушение технологии кормления коров». Потом было еще одно нарушение, замаячило третье — меня хотели сделать злостным нарушителем. И я подал жалобу в комиссию трудовых споров о том, что не соответствую занимаемой должности. Ведь в контракте было написано, что я должен уметь принимать роды у коровы. А я ведь не умею!
Короче, из коровника меня отправили работать в свинарник. Фактически взяли в рабство — на время отсутствия какого-то работника. В свинарнике я проработал месяц, потом вернулся основной работник», — вспоминает Виктор.
Мужчина хорошо изучил Уголовно-исполнительный кодекс: оказалось, что он имеет право во время «химии» учиться.
«Я записался на курсы ЕРАМ, у меня был документ, что меня принимают, даже была квитанция об оплате тех курсов. Им было бы выгодно дать отчет, что человек хочет учиться, повышать квалификацию, встал на путь исправления.
Но они долго консультировались и в итоге дали ответ, что, мол, не имеют права разрешить мне компьютер, так как неясно, как будет оплачиваться электричество за подключение компьютера. И мне отказали в обучении.
Тогда «химикам» были разрешены телефоны, и я, сидя в бараке, торговал криптовалютой. Вводить коды я не мог, так как экран слишком мал, но криптой торговал. Даже некоторым сержантам, которые ко мне нормально относились, показывал принципы трейдинга», — признается бывший политзаключенный.
Потом ІТ-специалиста отправили в Высокое, на предприятие «БелМинералГрупп» — завод базальтового волокна. Директор узнал, что Виктор — специалист в создании сайтов и поручил ему сделать сайт организации.
«Ну где он еще найдет бесплатного специалиста, который разработает ему сайт? Я сидел в кабинете, работал. Но как-то пришел сержант меня проверять — а я за компьютером сижу! Хотя его не должно волновать, что я делаю, — главное, что я работаю и что трезвый. И меня перевели на тяжелую физическую работу.
Расстояние от барака до места работы было 25 километров. Транспорт туда не ходил, и мне приказали идти пешком 25 км через Беловежскую пущу на работу. Я попробовал пару раз дойти. Потом перестал. Ну и отправили в ШИЗО. А потом за многочисленные нарушения заменили «химию» реальной колонией», — говорит Виктор.
Компьютерные курсы для убийц
Четыре последних месяца Виктор Пархимчик провел в исправительной колонии № 17, что в Шклове. Именно там Институт повышения квалификации и переподготовки Могилевского университета организовал дистанционное обучение заключенных, их учили обрабатывать изображения в Photoshop и CorelDraw, преподавали основы разработки сайтов и web-программирование.
«Но это было только для уголовников — политическим в ИК-17 невозможно не то чтобы на компьютерные курсы попасть, а даже на турники, на стадион ходить. Убийцам, уголовникам, наркосбытчикам можно, а политическим — нет.
Да, в колонии был компьютерный класс. Я даже консультировал одного парня, который сидел по наркотической статье и учился в той программе. Да я сам мог бы их учить на тех курсах. Не онлайн, как там какие-то студенты вели, а офлайн. Но меня не допустили, естественно», — говорит Виктор Пархимчик.
По иронии судьбы, именно в Шкловской колонии отбывали наказание многие ІТ-специалисты.
Кроме Виктора Пархимчика, в то время в ИК-17 сидел известный бизнесмен, основатель компании Astronim, которая разрабатывает сайты, сооснователь Международного фестиваля маркетинга и рекламы «Белый квадрат» Богдан Коровец. Он уже вышел на свободу, полностью отбыв присужденные по статье 342 УК 2 года колонии.
Бывший заключенный Новополоцкой колонии № 1 Георгий (имя изменено в целях безопасности. — РС) рассказал «Свободе», что именно к заключенным ІТ-специалистам и журналистам очень жестко относилась администрация.
«Во-первых, программистов, которые преимущественно не отличались атлетическим телосложением и физической силой, ставили на самую тяжелую и вредную работу — вытаскивать проволоку из кабелей. Один контролер издевался: «Это тебе не по клавишам стучать и в экран таращиться!» Их постоянно безосновательно наказывали штрафным изолятором и ПКТ. Просто какая-то классовая ненависть была у охранников к умным и образованным! Я застал время, когда к нам приехали первые два осужденных за донаты. Их просто оскорбляли: «миллионеры конченые, будете теперь 10 лет баланду хлебать, а не по ресторанам шастать», — вспоминает Георгий.
От 5 до 12
Если в 2020—21 годах за протесты люди получали принудительные работы или 2-3 года колонии, то позже ІТ-специалистов начали осуждать на большие сроки.
Программиста Артема Мазаника задержали в начале 2022 года за участие в двух акциях протеста. Его обвинили в «незаконном сборе и распространении персональных сведений» (ч. 3 ст. 203-1 УК), «призывах к действиям, направленным на причинение ущерба национальной безопасности» (ч. 3 ст. 361 УК), в «разжигании вражды» (ч. 6 ст. 16 и ч. 3 ст. 130 УК).
Выяснилось, в 2020 году Артем разработал мобильное приложение Belscan, с помощью которого распространялась информация о частной жизни и персональные данные силовиков и представителей власти. Кроме того, оно позволяло через штрих-код определять производителей товаров и проверять их причастность к предприятиям, поддерживающим действующую власть. В итоге Артема Мазаника приговорили к 8 годам тюрьмы.
Юристка «Вясны» Светлана Головнева говорит, что точно известны 85 имен ІТ-специалистов, которые попали под уголовное преследование (в том числе заочно — в рамках специального производства). Из них 83 человека уже осуждены. Кто-то отбыл срок, кто-то еще отбывает, а кто-то за границей. Но это далеко не полная информация, многие специалисты и их родственники не хотят огласки.
«О 14 лицах известно, что их осудили на довольно большие сроки — от 5 до 12 лет. Истории и обвинения разные, как и основания для таких больших сроков. Самый длительный срок — 12 лет — присужден заочно Веронике Цепкало. Она одна из тех, кто стал лицом поствыборных протестов 2020 года, плюс суд заочный, поэтому и такой большой срок.
Наибольший срок среди задержанных — у программиста Дмитрия Мостового, который получил 10 лет по делу о подрыве российского самолета в Мачулищах.
Также можно выделить случаи, связанные с раскрытием данных государственных служащих — болезненный вопрос для государства, здесь большие сроки, наверное, имеют цель показать, что государство своих защищает», — считает юристка «Вясны» Светлана Головнева.
При этом даже относительно небольшой срок заключения может значительно повлиять на профессиональные качества программиста. Егор (полного имени не раскрываем из соображений безопасности. — РС), руководитель группы в одной известной ІТ-компании, говорит, что многое зависит от самих людей, от их желания, способностей. Он приводит пример молодого парня, который ранее работал тестировщиком в их компании, но был осужден на 3 года лишения свободы. Сейчас вышел на свободу.
«Мы сначала общались с ним дистанционно. Человек был растерян, дезориентирован — мы не узнали ранее веселого, ироничного, шутливого молодого человека. Сказали: очнись, вздохни, давай свяжемся через месяц. Уже через 3 недели он снова связался с нами. Конечно, он отстал, потому что технологии очень быстро развиваются. Но парень старается. Мне кажется, у него получится, потому что он упорный, у него есть шанс быстро восстановиться», — выражает надежду Егор.
Виктор Пархимчик, который на собственном опыте испытал, что значит почти перерыв в работе в полтора года, говорит, что переломным моментом было появление искусственного интеллекта.
«Это на работу ІТ очень сильно повлияло. Структура работы изменилась. Сейчас половину процессов, которые выполнял я, выполняет искусственный интеллект. Я уже вручную не делаю то, что делал 5 лет назад. Это повлияет и на тех, кто сейчас не имеет возможности работать. Потому что технологии очень быстро развиваются.
Чем дольше специалист сидит, тем труднее будет восстанавливать знания. Если 2-3 года, то, мне кажется, это еще некритично. Догонит за месяца 3-4 очень напряженной работы. Если 8-10 лет, то это уже необратимо. Человек отстанет навсегда и вряд ли наверстает упущенное», — считает Виктор Пархимчик.
Комментарии
За соучастие в банде незаконно занимающего должность "президента".