Тихановская: «Мы рассказали Сергею, как себя вести на встречах высокого уровня. Он же эмоциональный, как огонь, как ураган»

«На самом деле Сергею нравится, что он такой стройный»

— Через несколько дней после освобождения Сергей Тихановский встретился с президентом и министром иностранных дел Польши. Он был в классическом костюме. Легко ли было найти ему костюм по фигуре? Ведь он сильно похудел, наверное, не каждый костюм подойдёт сразу. Вы вместе выбирали?

— А когда я его забрала из посольства США, то мы напрямую поехали в магазин, чтобы купить ему вещи для жизни — джинсы, майки. Он хотел избавиться от тюремной одежды. Когда стало понятно, что он поедет на встречу с министром Сикорским и президентом Дудой, когда нужно было выглядеть соответственно, он сам выбрал себе костюм. Не было у меня времени его сопровождать. На самом деле ему нравится, что он такой вот стройный. Конечно, эта худоба нездоровая. Надо массу мышц нарастить, надо, чтобы он потреблял много белка, но сейчас ему нравится, что он такой аккуратный, стройный в костюме. Сам выбирал, ему помогли его знакомые, и сейчас он чувствует себя в костюмах, как будто родился в них.

— Какие бренды джинсов, костюма? Сергей вообще разбирается в этом, или это для него имеет значение?

— Он никогда не был модником. Всё, что ему подходит, что ему понравится, то он и купит. Я не смотрела на самом деле на бренды, потому что для меня тоже не играет никакой роли, какие бренды у его костюма. Когда я ему покупала одежду, а я очень экономный человек, то мы немного денег заплатили. Мне для него ничего не жалко, но чтобы было в разумных пределах.

«Как жена я не изменилась, моя задача сделать так, чтобы у него было ощущение, что он главный в доме»

— Все заметили, как изменился ваш стиль с начала избирательной кампании. Когда Сергей через 5 лет увидел вашу новую прическу, новый стиль, как он воспринял эти изменения?

— Еще два года после 2020-го в тюрьму до него доходила информация. Он видел фотографии, понимал, что я сейчас не выгляжу так, как он привык меня видеть. Он понимал, что мне нужно и выглядеть соответственно, и вести себя соответственно, и поэтому — ну не было такого «вау»-впечатления. Он видел меня на фотографиях, и пропагандистские видео ему тоже показывали. Мы много внимания этому не уделяем.

— Я разговаривала раньше с вашими советниками, с помощниками, и они говорили о ваших сильных лидерских качествах, что вы можете быть и очень жёсткой, и иногда подчинённые даже побаиваются вас. Это Сергей чувствовал в семье раньше? Или теперь почувствовал в вас лидера?

— Он понимает, что я изменилась, что я стала более требовательной, что у меня уже другие обязанности. Но он заметил, что как жена я не изменилась, что всё это время после освобождения я пытаюсь окружить его заботой, теплотой. Сергей никогда не видел меня в руководящей роли, а теперь он видит, что мы смогли построить целые институты, где я играю одну из ключевых ролей. И теперь он советуется во многих вопросах, понимает, что я могу лучше ориентироваться в политических процессах. Он видит, что меня стало намного тяжелее обидеть извне, что я не обращаю внимания на деструктивную критику. Раньше я была очень эмоциональным человеком. Он говорит: «Ты лидер в политической жизни, в общественной жизни, а дома я всё равно буду главным». Ну хорошо. Моя задача сделать так, чтобы у него было ощущение, что он главный в доме.

— Сергей говорит по-английски? Когда происходят встречи на высоком уровне, каким образом он коммуницирует?

— Он рассказывал, что за решёткой у него была одна очень старая книга-учебник английского языка, и он сам с собой разговаривал на английском. Учил, читал. Я думаю, что со временем его английский язык усилится. Он пытается говорить по-английски. Сейчас мы работаем, конечно, с переводчиком, потому что все свои мысли он выразить не может. Он очень хорошо читает. Когда у нас в Вильнюсе был брифинг для послов из всех стран, то он прочитал свой спич на английском языке, а потом уже, когда задавали вопросы, то, конечно, переводили. Но это вопрос времени. Ему интересно учиться, больше разговаривать на английском языке. Когда он ставит себе цель, то он её добивается.

— Недавно Сергей Тихановский посетил вильнюсский офис Радыё Свабода и дал большое интервью Алесю Пилецкому. И когда спросили Сергея, как его назвать, он сказал: «как первого джентльмена». А он так себя очень часто называет сейчас. Вы обговорили, какие обязанности у первого джентльмена?

— Мы рассказали ему, что есть протокол, как себя вести на встречах высокого уровня. Он же очень эмоциональный, как огонь, как ураган, но там же нужно себя вести более дипломатично. Я вижу, что ему время от времени трудно какую-то дистанцию держать и в языке, и в использовании эмоций или жестов. Он научится.

— А если смотреть на традиционные роли первых леди и джентльменов, то обычно они какими-то гуманитарными вопросами занимаются, не политическими…

— Слушайте, мы, конечно, понимаем, что это шутка — про первого джентльмена. Мы понимаем, что Сергей — лидер по натуре, и он ещё себя покажет очень сильно. Здесь не нужно его ограничивать ролью только первого джентльмена. Он себя более сильно и уверенно чувствует в коммуникации с людьми. Я думаю, что у него будут блогерские задачи. Как он сам говорит: его оружие — это слово. Он очень хорошо и уверенно владеет этим оружием, и поэтому через коммуникацию с белорусами, я уверена, он сможет вдохновить, поощрить людей больше входить и в политические дела, и в общественные… Я думаю, что он сможет привлечь к белорусскому вопросу и внимание иностранцев, и, возможно, поможет лучше организовать белорусов за рубежом, но для меня он всё-таки рупор белорусов в Беларуси.

«Сделала бы всё так же, пошла бы в ту кампанию ради мужа»

— Возвращаясь в 2020 год, что бы вы сделали иначе?

— Это трудный вопрос для каждого из нас. С одной стороны, понимаем, что мы не думали о таких последствиях, мы не думали, что жизнь поменяется так сильно, мы не хотели бы проходить через всё это насилие, через которое проходит наша нация. Это потерянные жизни, потерянные годы в тюрьмах, потерянные годы без детей, родителей, то, что в эмиграции тоже жизнь не мёд.

Но, с другой стороны, я думаю, что мы должны пройти этот путь, чтобы укрепилась наша нация, чтобы мы больше поняли, что один без одного, что без любви к стране, что без вот этого чувства, что белорус белорусу белорус, мы бы не расцвели как нация, мы и дальше жили бы в своих семьях, не заботились бы о большой политике, об взаимоотношениях с другими странами; что бы нам говорили, то мы бы и делали. И этот расцвет уважения друг к другу — сильный шаг для нас как для нации. И поэтому, глядя назад, я сделала бы всё так же, я пошла бы в ту кампанию ради мужа, потом вместе с белорусами училась бы любить друг друга, училась любить родину, а не правительство, а не одного человека в правительстве. Мы сделали то, что мы должны были делать. И я буду продолжать свою работу, потому что я обещала белорусам.

— Про вас снимали документальные фильмы. А обращались ли к вам кинокомпании, режиссёры, которые хотели сделать кино, сериал про вашу личную историю, про историю Сергея, вашей семьи? И как бы вы к этому отнеслись?

— На данный момент я не знаю про такие предложения. У Сергея есть идея снять самому или при помощи больших компаний фильм про Беларусь, про ощущение белоруса, про нашу борьбу. Наша ситуация на самом деле заслуживает большого фильма, может и сериала даже, потому что так много судеб переплелись, так много люди жертвуют собой и так много энергии принесла наша революция в Беларусь, что это стоит экранизации.

«Мы не конкуренты друг другу»

— Выглядит маловероятно, но если Сергей скажет: «Ну, бросай всё, давай вот вернёмся в ситуацию 2020 года, ты дома с детьми, а я этим занимаюсь» — согласились бы?

— Я не вижу ни одной причины, чтобы он такое мог предложить, потому что мы делаем одно дело, мы боремся за одну цель, мы оба хотим вернуться в Беларусь, и мы не конкуренты друг другу, мы органично помогаем друг другу. Я рада, что он готов поддерживать меня дальше, а для нашего общего движения его энергия даст новый толчок.

• 14
• 1
• 1
• 3
• 0
• 0
• 0
• 3