Широкая и медленная Двина на протяжении многих столетий была торговым путем, который соединял белорусские леса с портом Риги, а через него — со всей Западной Европой. Последние научные исследования показывают, насколько белорусский лес был важным и востребованным даже в таких отдаленных точках, как Англия.
Белорусский ученый Максим Ермохин из Университета Берна (Швейцария) вместе с историком Марисом Зунде из Института истории Латвии показали в статье в журнале Dendrochronologia, что большая часть древесины, известной в Европе как «рижская сосна» или «балтийский дуб», происходила с территории современной Беларуси.
На публикацию обратил внимание канал «De facto. Беларуская навука».
Сосна — самый распространенный вид деревьев на территории Беларуси. Леса с доминированием этого вида составляют более половины лесов, что сделало ее основным строительным материалом еще с глубокой древности.
Начиная с XIII века древесина с территории современной Беларуси — не только сосна, но и дуб — стала поступать в Европу, часто под названиями «балтийский дуб» или «рижская сосна» (Rigaholt). Эти обозначения могут ввести в заблуждение, поскольку они отражали не место происхождения древесины, а лишь маршрут ее поставки. Белорусский лес сплавлялся по крупным рекам к Балтийскому морю: по Неману — из западной части страны, по Двине — с севера, а также из бассейна Днепра, охватывающего южные и восточные регионы Беларуси, а частично и территории современных России и Украины. По Двине древесину доставляли в Ригу, откуда значительная ее часть экспортировалась в Западную Европу.
Было известно, что Беларусь являлась важным поставщиком древесины в рижский порт, однако в большинстве исследований эта тема оставалась практически неразработанной: древесину упоминали лишь среди прочих товаров, перевозимых по Двине, без указания пород, источников, объёмов и маршрутов поставок.
«Рижская сосна», значительная часть которой поступала из Беларуси, высоко ценилась как мачтовый лес — она имела высокие, прямые стволы, сформированные при специфических климатических условиях: большой снежный покров зимой и относительно долгий вегетационный сезон. Шотландский ботаник Джон Клодиус Лаудон (1783—1843) даже описал ее как отдельную разновидность сосны — var. rigensis (то есть рижская).
Согласно историческим источникам, еще в XIII-XIV веках почти вся древесина происходила с территории современной Латвии. Но с XV века в Ригу начала попадать древесина из Литвы и северной Беларуси. К XVI веку древесина из Беларуси уже в значительном количестве экспортировалась в Ригу. Во второй половине века пошла древесина из бассейна Днепра.
В конце XVIII века древесину даже заготавливали в лесах за 1500 км от Риги — в бассейне Волги. Тем не менее различные исторические записи показывают, что на протяжении нескольких столетий большая часть древесины, экспортированной через порт Риги, происходила из Беларуси.
Свидетельства о белорусской древесине остались не только в документах по истории торговли Риги, но и в археологических находках и в конструкционных элементах исторических объектов на территории города. В конце XX века было проведено дендрохронологическое датирование больших сосновых перекрытий в доме известного голландского торговца и кораблестроителя Эрнста Мэтью фон Данненштерна в Риге. Выяснилось, что Данненштерн регулярно покупал и экспортировал лес из поместий рода Чарторыйских, то есть, с территории Речи Посполитой.
Ученые предположили, что древесина для рижского дома, построенного в конце XVII века, могла быть заготовлена в белорусских лесах.
При этом выяснилось, что годовые кольца древесины из дома Данненштерна очень точно совпадали с кольцами древесины, которая использовалась в палладианских английских дворцах середины XVIII века — в Дэнсон-хаусе (Danson House) в лондонском пригороде Бексли и Литэм-холле (Lytham Hall) на северо-западном побережье Англии — за более чем 2000 км от Риги по морю. Оба здания — памятники 1‑й категории в британском реестре.
В последние десятилетия в Беларуси была разработана 831‑летняя дендрохронология для сосны из северной Беларуси, которая позволила подтвердить прежние предположения. Так, ряды годовых колец из дома Данненштерна очень похожи на те, что были обнаружены в Витебске и Смоленске. Дальнейшие исследования показали, что по крайней мере в двенадцати значительных исторических объектах в Риге — церквях, домах, укреплениях и набережных — деревянные конструкции наиболее вероятно сделаны из белорусской древесины.
Чтобы улучшить точность, в белорусскую шкалу были добавлены образцы из дома Данненштерна, после чего большое сходство выявилось и с несколькими другими конструкциями рижских зданий конца XVI — начала XVIII веков: остатки здания на улице Миесниеку, участки берегов Даугавы и Ридзене, исчезнувшего рукава Даугавы, а также две конструкции в Рижском соборе.
Одна из наиболее ранних конструкций из, вероятно, белорусской древесины датируется 1397 годом — полевое сооружение, обнаруженное на улице Англиканю. Еще две, в том числе в костеле Святого Иакова и в укреплениях берега Даугавы, датируются концом XV века. Число таких объектов возрастает в следующем веке и достигает пика в XVI—XVII веках: семь — в XVI, восемь — в XVII. С конца XVI века совпадение образцов рижской древесины максимально совпадает с белорусской дендрохронологической шкалой.
Такое же совпадение показывают и образцы из британских аристократических усадеб середины XVIII века, что подтверждает гипотезу, что древесину к ним привезли из северной или северо-восточной Беларуси.
Этот пик соответствует сведениям исторических источников. В конце XVIII века экспорт древесины был настолько значительным, что на территории Беларуси были построены три каналовые системы, соединявшие бассейн Днепра с реками, впадающими в Балтийское море: Днепровско-Бугская (1786), соединившая Припять и Буг; Огинская (1783), соединившая Припять и Неман; и Березинская (1805), соединившая Березину и Двину. Однако уже в середине XIX века экспорт древесины по каналам резко сократился из-за истощения высококачественных лесов, и эти системы постепенно пришли в упадок.
На протяжении веков Беларусь была одним из главных источников строительного леса для Риги, а через нее — и для городов Западной Европы. Теперь, когда в распоряжении исследователей появилась протяженная дендрохронологическая шкала, ученые могут не только определять направления торговли в прошлые столетия, но и связывать конкретные памятники с конкретными регионами, где заготавливали строительные материалы. Это возвращает Беларусь в исторический контекст европейской торговли и открывает новые направления для исследований.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ-
Как бы действовал Шарль де Голль, если бы он был президентом Беларуси?
-
«Судьба тех, кто вернулся, была трагична». 100 лет назад белорусские политэмигранты признали Минск «единственным центром»
-
Вацлав Гавел также отказался выйти из тюрьмы при условии выезда за границу. Но он был совершенно не похож на лидеров белорусской оппозиции
Комментарии