«Я полгода лечил детей под тотальным контролем КГБ. Они даже хлопотали, чтобы меня не увольняли»
Свою историю о вербовке КГБ педиатр из Бобруйска Михаил Самборский рассказал в новом выпуске ютуб-канала «ЧестнОК-LIVE».
Михаил Самборский в 2016 году приехал в Беларусь из России. Он — внук сосланного белоруса. Мужчина работал в Бобруйске педиатром на две ставки и имел ночные дежурства. В сумме получался 36-часовой рабочий день. При таком режиме работы Михаил зарабатывал около 2000 рублей.
«Кагэбэшники мне постоянно задавали вопрос: «А что тебе не хватало? Что тебя толкнуло на путь экстремизма? Ты же такую большую зарплату получал». Они честно не могли понять, спрашивали, как ситуация на работе. Я объяснял, что ситуация катастрофическая. Работают два-три врача. А должно быть семь. «А почему так? Разве не могут зарплату поднять и решить проблему?» И это говорит не какой-то дурак, а следователь по особо важным делам».
Как произошло задержание
Михаил вспоминает, что однажды, когда он находился на работе, позвонила секретарь и сказала, что его вызывает главный врач.
«В кабинете два молодых кагэбэшника, еще один в коридоре. Меня берут, заводят в кабинет, вытряхивают содержимое портфеля моего. У меня была с собой книжка на украинском языке. И столько радости неподдельной, что они ее нашли».
Как рассказывает Михаил, после его отвезли в КГБ. Там в его телефоне были найдены следы переписки с товарищами, с которыми вместе занимался самиздатом.
По словам Самборского, его стали обвинять в том, что он украинский шпион, угрожать статьями, по которым 15 лет наказания.
«Уже темной-темной ночью мне говорят: «Или ты будешь с нами сотрудничать (у меня много знакомых, которые мне доверяют, с которыми у меня есть контакты), или за наркотики можешь сесть». Спрашиваю, за какие. Отвечают: «Ну, как за какие, что ты, маленький? Думай».
В итоге Михаил согласился на сотрудничество. Его отпустили домой. Жене нельзя было ничего говорить. А на следующий день, когда мужчина пришел на работу, его там уже успели уволить. Руководство было очень удивлено, увидев его.
«Они сильно удивились, так как были уверены, что больше меня не увидят никогда. Секретарь в перерыве пришла: «Тут мы вообще-то вас уволили». Уже каким-то числом написан акт и подписи под ним стоят, что меня столько-то дней нет на работе и меня за прогулы надо уволить».
Кагэбэшники потом утверждали, что они сильно хлопотали: «У тебя на работе, конечно, поспешили». В итоге Михаил остался на работе.
Жизнь под тотальным контролем
По воспоминаниям доктора, первые дни он находился под очень пристальным наблюдением. «Их было два человека. В любой момент звонили через телеграм: где находишься? «В семь утра ты пошел в садик дочку отводить. В 7.10 ты пошел на остановку. Твой автобус приехал. Почему ты его пропустил? Почему поехал на следующем?»
Из переписки моей в телефоне им стало известно, что меня планируют пригласить в Вильнюс. Надо, чтобы я у них там был с аппаратурой всякой и шпионил».
По словам мужчины, его квартира была на прослушке: «То, что я жене говорил на ухо ночью в постели, они потом знали. Потом мы вообще перестали разговаривать. Единственный способ общения был писать записки и потом их уничтожать».
При этом было так, что кагэбэшники не стеснялись показывать доктору своих детей. «Они садили меня в машину и везли показывать своих детей. Ребенок болеет, кашляет месяц. Уже везде были. «Разбирайся».
Они так меня мучают, говорят, что посадят на 15 лет, и это им не мешало еще и использовать меня в качестве врача. «Ну мы знаем, что ты хороший специалист. Мы тут справки навели. Вот и разбирайся».
Несмотря на произошедшее, находясь в эмиграции, Михаил Самборский мечтает о возвращении в Беларусь.
Как внук репрессированного белоруса вернулся на родину предков
«Коллектив принял как родного». Как живет доктор Сорокин, которого осудили по делу смерти Романа Бондаренко
Как работает и сколько зарабатывает белорусский врач в Чехии
Скорая музыкальная помощь: доктор играл пациентке на фортепиано, ожидая, пока лекарства подействуют
Комментарии