Удалил аккаунт, почистил технику — и все равно пришли. Никита Лосик рассказал, как его вычислили силовики
В июле брата политзаключенного Игоря Лосика Никиту осудили на три года «химии». Причиной стали фотографии российской военной техники, которые он отправил мониторинговому проекту «Беларускі Гаюн». При этом Никита был осторожен: чистил устройства, с которых отправлял фото, и даже удалил аккаунт, с которого писал в «Гаюн» задолго до слива. Как силовики смогли его вычислить? Об этом он рассказал «Зеркалу».
Когда в феврале 2022 года Никита Лосик, живший в Орше, увидел эшелоны с российской военной техникой, он разозлился.
«По нашей белорусской территории везут российскую технику на войну. Везут открыто, не ночью, а среди бела дня целый эшелон танков, зенитных установок с буквами Z и V, в вагонах с аббревиатурой РЖД», — вспоминает он.
В тот момент Никита сделал несколько снимков и отправил их в «Беларускі Гаюн». Аккаунт в телеграме, с которого писал Лосик, был на его белорусском номере. Через некоторое время (еще до информации об утечке) мужчина аккаунт удалил. Также он почистил технику и свои другие аккаунты.
«Я вел себя осторожно. Знал, что и за подписки могут посадить, поэтому все читал, но ни на что не подписывался. Старался, чтобы, когда ко мне придут, не было к чему придраться, — рассказывает он. — Во всем остальном мой ноутбук и телефон были в порядке. Я позаботился о безопасности, но мне это не помогло».
В начале февраля этого года Никита увидел новость об утечке данных из чата «Беларускага Гаюна». Правда, уточняет он, мог недооценить серьезность: подумал, что произошла утечка из чата, где общались люди из Беларуси. А поскольку ни в чем таком не был замешан, паниковать не спешил.
«Я не знал, что была утечка информации именно из чат-бота. Думал, она вообще не сохраняется: отправил, ее использовали и удалили. Оказалось, они сохраняли все, даже за 2022-2023 годы. Это было максимально опасно, и теперь люди страдают, — считает он. —
Когда была утечка, я зашел на канал Антона Мотолько. Там было написано: «Удалите аккаунты, и вы в безопасности» (в сообщении, которое перепостил Мотолько, действительно советовали удалить аккаунт тем, кто использует его продолжительное время, но не обещали безопасности. — Прим. ред.). Как видите, мне это не помогло. То же самое произошло с парой человек в тюрьме: они были полностью «чистые», но их все равно задержали».
Утром 9 апреля 2025-го в комнату общежития, где жил Никита, ворвались силовики. Собеседник отмечает, что на тот момент у них не было доказательств, что он отправлял фото.
«[В документах] было указано, что «неустановленные лица в неустановленное время, в неустановленном месте с неустановленных устройств» совершили действие, — вспоминает он. — Возможно, я сделал глупость, что сразу пошел на сотрудничество. Но думал, что если уж приехали из ГУБОПиКа, то отказываться нет смысла. Они все равно посадят или еще что-нибудь накопают. Уже потом узнал, что когда приходят по «делу Гаюна», то всем говорят, что «неустановленная группа лиц содействовала другой экстремистской деятельности».
Уже после задержания силовики сами рассказали белорусу, как именно они поняли, что это он отправлял фото в «Гаюн».
«Они вычислили меня по ID (у каждого аккаунта в Telegram есть свой ID-идентификатор, который невозможно изменить. — Прим. ред.). Как-то они его пробили. Показали скрин с какого-то, как мне показалось, левого сайта, где были все никнеймы и привязан телефон. Откуда они взяли эти данные, я не знаю. Не уверен, что это является доказательством для суда. Но в моем случае оказалось достаточно. У них уже есть утекшие данные, и они по ним работают».
По информации Никиты, задержанных по «делу Гаюна» значительно больше, чем 20, о которых сообщают правозащитники. Как утверждает собеседник, как минимум в каждой камере СИЗО Витебска по два-три человека проходят по этому делу.
«По «Гаюну» стараются всех очень быстро осудить: взяли, принесли дело, показали — и сразу суд. Сначала думал, что так только у меня из-за моей фамилии, чтобы она не мелькала в СМИ. Но оказалось, так делают со всеми: держат два-три месяца, не больше. Если человек полностью признает вину, то дают «химию», — делится он наблюдениями. — Не знаю, как идут дела у тех, у кого много эпизодов. Если человек «спалился» один раз и больше ничего не накопали, то после признания вины дают «химию» и отпускают. Возможно, чтобы не было большой нагрузки на колонии или чтобы процент «политических» не был слишком большим».
Претензий к Антону Мотолько, из-за ошибки которого произошла утечка информации, у Никиты нет. Собеседник уверен: он делал правильное дело и вряд ли специально подставил людей.
«Я попал в тюрьму, ведь в Беларуси ты можешь сесть за что угодно. Мне кагэбэшники прямо говорили: «Если бы мы хотели тебя задержать, мы бы что-нибудь подбросили», — вспоминает Никита. — Но к Мотолько у меня все же большой вопрос по безопасности. Почему все данные, которые отправлялись в бот, где-то сохранялись и пересылались в чат? В идеале он должен был получить, использовать их и сразу удалить, нигде не сохраняя. Мало ли кто получит к ним доступ. То, как вышло — некрасиво».
Сейчас читают
«Дети растут с ощущением, что быть белорусом почетно, как выпускником Гарварда». В Батуми действует белорусскоязычная школа — вот как это работает2
«Дети растут с ощущением, что быть белорусом почетно, как выпускником Гарварда». В Батуми действует белорусскоязычная школа — вот как это работает
«Если Россия нападет на НАТО, Калининград будет уничтожен в первые же часы. Но могут пройти две недели, прежде чем дополнительные силы прибудут в Литву» — генерал Бен Ходжес2121
Комментарии
Так выглядае сэрвіс тыпа "Глаз Бога", які збірае публічныя даныя акаўнтаў і іх змены. Верагодна, нейкі час нумар тэлефона на тым акаўнце быў адкрытым, і гэтага хапіла.
> «Чаму ўсе даныя, якія адпраўляліся ў бот, дзесьці захоўваліся і перасылаліся ў чат?»
Мяркую, для дадатковай пераправеркі і абароны ад тых акаўнтаў, якія ўкідвалі дэзінфармацыю ў бот.
Але рызыкі для нармальных дапаможнікаў былі значна большымі за гэтую карысць. З-за паслядоўнасці памылак рызыкі сыгралі.