Ксения Луцкина: «Все мы делали правильно, если до сих пор Лукашенко и пропагандисты бесконечно вспоминают»

«То, что происходит у нас в центре Европы — так не должно быть нигде и никогда. И как бы это жутко ни звучало, но на примере Беларуси можно понять, для чего нужна свобода слова», — подчеркнула Ксения в интервью DW.

«Я училась снова разговаривать нормально, чтобы тюрьма внешняя ушла. Потому что колючий взгляд, которым ты можешь объяснить человеку с криминальным прошлым, что тебе сейчас надо — это не то, что необходимо в нормальном обществе, это вынужденно приобретенный в тюрьме навык.

Первые два с половиной месяца я бесконечно смотрела и читала новости. Ведь как бы хорошо ты ни умел «читать» пропаганду — все равно есть информационные дыры. Мы знали, что война на Ближнем Востоке началась, но фокус в том, что никто не рассказал, с чего она началась. И таких белых пятен, которые необходимо было заполнить, очень много».

После освобождения Ксения Луцкина еще полгода оставалась в Беларуси, и лишь в последние несколько месяцев она в безопасности за пределами страны. Сравнивая «тут» и «там», что она думает о расколе между уехавшими и оставшимися?

«Я бы не стала называть это расколом, — говорит журналистка. — Это разное понимание и разные проблемы. Давайте не будем забывать, что есть белорусская диаспора, которая уже очень много лет живет за пределами страны. И есть проблемы, даже с документами, к примеру, которые очень сильно касаются белорусов в экзайле и довольно мало волнуют белорусов внутри.

Начинается не то чтобы раскол, просто постепенно берега у этой реки раздвигаются. Внутри Беларуси у людей другие проблемы. Арестуют — не арестуют? Как бы здесь ни говорили, что белорусские политзеки — это грустная, неприятная и депрессивная тема — но это то, что белорусов внутри как раз волнует.

Хотя я не могу сказать, что всех. Огромное количество людей живут с широко закрытыми глазами и их это устраивает.

И осуждать их, наверное, за это не стоит. Так удобно, так безопасно, и это в какой-то степени оправдание собственного выбора. Потому что когда ты живешь в жесткой тоталитарной системе и ничего не можешь сделать — не говорить и не замечать этого, возможно, это определенный психологический выход.

Белорусов внутри волнует проблема образования. Безусловно, проблема роста цен, когда ты каждый день приходишь в магазин, а цены чуть-чуть выросли».

Впрочем, и проблема получения европейских виз, добавляет Ксения Луцкина, важна не только для тех белорусов, кто подвергся репрессиям. Это вопрос межкультурной коммуникации, борьбы с русификацией и оттока людей на Восток, получения европейского образования и т.д.

«Ситуация внутри Беларуси по сравнению с 2020 годом кардинально изменилась. Это совершенно другая страна по настроению. Знаете, у нас на БТ такая ситуация была всегда: есть энное количество людей, которые занимаются пропагандой, все их не любят — но все молчат. А теперь у нас стала большая страна БТ. И все молчат, потому что однозначно будут последствия, если ты будешь говорить. И это, конечно, страшно.

Так что у белорусов внутри страны и вне немножко разные проблемы, но нам необходимо разговаривать, потому что мы все равно остаемся одной нацией. Больно от того, что чем дольше будет продолжаться эта ситуация, тем меньше людей вернутся на родину. А многие из них создавали экономику, и внутри страны это сильно чувствуется».

То, что сейчас происходит с демократическими силами, журналистка также считает не расколом, а нормальным процессом:

«Откуда у нас желание выстроить единую систему с кем-то во главе? Зачем осуждать кого-то, кто думает иначе? Мы тогда возвращаемся в ту же лукашенковскую Беларусь. Это нормальный демократический процесс, когда в одном и том же обществе существует много разных мнений. И если мы можем коммуницировать, значит, мы начинаем строить в изгнании демократическое общество, которое, надеюсь, сможем впоследствии принести в Беларусь».

А вот время компромиссов с режимом Лукашенко, подчеркивает экс-политзаключенная, закончилось еще пять лет назад:

«Когда я ставила подпись в письме к министру информации — понимала, что в эту секунду как минимум теряю работу, причем навсегда. Но иначе мы просто не могли. Компромиссы стали невозможны, произошла какая-то точка бифуркации, глобальный тектонический взрыв. Потому что у нас общество жило в XXI веке, а власть — в XX.

Все мы делали правильно. Если до сих пор и «глава государства» и все пропагандисты бесконечно вспоминают 2020 год — значит, это такой шрам, который залечить невозможно. Да, они мстят, больно, я бы сказала, бесчеловечно. Но рано или поздно они начнут арестовывать самих себя».

• 22
• 0
• 0
• 2
• 0
• 1
• 1
• 1