«Беларуси не будет уже сегодня вечером»

Нас упорно убеждают, что белорусы и белоруски какие-то не такие.

Эта мысль звучит и из уст власти, и от многих ее оппонентов. Одни жалуются на народ, что тот мало рожает. Другие — что народ их не слушает, не выходит на улицы и только платит налоги. И все они сходятся в одном: белорусы не такие, как надо.

Вы все делаете не так

Обвинения слышны и просто от людей — в интернете, на улицах. Особенно остро это ощущается после нескольких дней в Facebook, Threads, X или белорусских СМИ, что хочется завернуться в белую простыню и ползти в сторону кладбища. Ведь, если верить тому, что там пишут, мы все умрем вместе с Беларусью не через год, не завтра, а уже сегодня вечером.

Бесконечная паника, что «Беларусь исчезает», настолько овладела нашими умами, что даже самый здоровый человек начинает задумываться: а может и правда никакой Беларуси больше не будет?

Столько белорусскоязычных не было никогда

Но достаточно выйти из фейсбука на улицу. И тогда можно увидеть толпы людей на празднованиях Купалья — в Беларуси и в Варшаве. Увидеть изданных по-белорусски «Гары Потэра», «Уладара Пярсцёнкаў», «Ззянне». Увидеть, что книга «(Ня)чысты Мінск» — бестселлер уже второй месяц подряд. «NaviBand», «Пятля прыхільнасці», «J:Mors» продолжают создавать белорусскую музыку и собирают по несколько тысяч слушателей на концертах в Европе, а благодаря таким группам как «Молчат дома» о существовании Беларуси в мире узнают все больше и больше людей. Ежедневные выпуски новостей от «Нашай Нівы» собирают в ютубе по 100+ тыс. просмотров. Сборы детям, больным и политзаключенным закрываются досрочно.

И самое важное: в городах Беларуси сегодня столько белорусскоязычных людей, сколько не было никогда. Первые 20 лет своей жизни я не встречал белорусскоязычных бариста в минских кофейнях. А сегодня они есть — и в Минске, и в Лиде, и в Бресте.

Сегодня столько блогов, столько контента на белорусском языке, сколько никогда не было. Я, например, когда переходил на белорусский в 2019 году, знал только 3-4 YouTube-канала на белорусском. А сегодня их уже не пересчитать.

И все же мейнстримная мысль остается: это все мелочь, потому что «российские танки под Минском», и все остальное не имеет значения.

Мелочь?

Отрицать угрозу нельзя, и только слепой ее не увидит. Но все, что я перечислил выше, — не мелочь. Это свидетельство жизни и развития. Это знаки, что интерес к белорусскому сегодня велик как в стране, так и за ее пределами.

Так почему же мы сами забываем обо всем хорошем и продолжаем причитать: «Нам конец»?

Будто этот крик кому-то поможет. Будто он кого-нибудь вдохновит и выведет на улицу, заставит писать песни, стихи, сценарии. Но так ли это работает? Кому хочется лезть на «Титаник», когда все вокруг кричат, что он уже сегодня вечером утонет?

«Невероятные»

Люди хотят другого. Они хотят присоединяться к строительству чего-то крутого, современного, вдохновляющего. Хотят быть частью истории, у которой есть будущее.

Поэтому в 2020-м мы видели вдохновленных и заинтересованных белорусов и белорусок. Люди шли на дворовые концерты, искали и смотрели белорусское, создавали свое. Все хотели почувствовать себя среди «невероятных белорусов» и с гордостью говорили: «Я беларус_ка, я это создаю!»

«Нельзя» как способ выживания

А что же предлагают критиканы разных мастей? Одни: «нельзя платить налоги в Беларуси», другие: «нельзя ходить на концерты», третьи: «нельзя ходить в кафе». Четвертые: «нельзя разговаривать по-русски», «нельзя делать ошибок в белорусском языке», «нельзя употреблять русизмы, полонизмы, англицизмы» (о трасянке вообще лучше не вспоминать). Нельзя жить!

Этими всеми «нельзя» мы закрываем двери на все новые и новые замки вместо того, чтобы их открыть. Вместо того чтобы выйти из своих гетто и поощрять людей, эти критики выбирают оберегать это гетто от «неправильных» белорусов, потому что там, за дверями, страшный и опасный мир, где их не считают гениями.

Это заветное «нельзя» стало чем-то обычным и, в определенном смысле слова, нормальным для многих людей. Они решили, что оно нужно, чтобы самосохраниться.

Через «нельзя» они защищаются от внешней агентуры и считают, что сохраняются. Сохраняются примерно так, как картины в музее, к которым нельзя прикасаться. И вот они с этой невероятной идеей, к которой можно прикасаться только единицам из нашего гетто, стоят и ждут, когда же к ним начнут идти люди. Ждут, когда люди увидят, насколько же их идея невероятна.

Но страх не вдохновляет.

• 62
• 2
• 2
• 7
• 1
• 1
• 0
• 1